Только когда я смеюсь

Он неодобрительно цыкнул и снова надел свою шикарную форму.

– Это ваша беда, детки, – с сожалением заявил он. – Самая худшая вещь, которая когда-либо происходила в Англии, – это отмена обязательной воинской повинности. Отсюда все несчастья в нашей стране, если хотите знать мое мнение.

– Не хочу знать ваше мнение, – заверил я. – Армия – самое крупное мошенничество за всю историю человечества, и я не очень стремлюсь туда влипнуть.

– Мошенничество? – удивился Сайлас. – Что ты хочешь этим сказать?

– А что, так не ясно? Мужики, имеющие высокие чины, большое жалованье, личных шоферов и собственные замки, никогда сами не нюхавшие пороху, только тем и занимаются, что приказывают придуркам, получающим по пятерке в день, куда идти, в кого стрелять. Армия – классическая махинация.

– Неужели?! – Сайласа душил гнев.

– Жаль, что вы не можете хоть на пять минут прикинуться дурачком, – сказал я. – Если вы считаете, что я неубедительно смотрюсь в роли вшивого младшего капрала, тогда я буду бригадиром танковых войск, потому что мне кажется, что эта роль полегче.

– Роль полегче, – Сайлас с истерическим отвращением выплюнул эти слова обратно. – Роль полегче, – мрачно повторил он. – Так вот что ты называешь ролью. Ты, заросший, скрюченный, вечно ноющий бродяга. Ты, жалкий обломок классового кораблекрушения. Когда я подобрал тебя, у тебя копейки за душой не было. Много же ты мне помог за все это время! Может, я имею право рассчитывать на мелкую благодарность, или признание, или уважение? Но у тебя не было даже желания учиться. Ты ни на йоту не продвинулся в нашей работе, тебя даже не интересует то, чему я учу тебя, ты даже не хочешь слушать, что я говорю. Тебе все легко далось. Роль полегче! Да я был бригадиром, причем настоящим, когда ты еще мочился в пеленки. Понятно? – И Сайлас кончиком трости ткнул в одну из медалей. – Это Аламейн, первая волна танковой атаки. В этом спектакле мы потеряли столько танков, что я больше никогда не встретил ни одного из моих одногодков.

При этих словах он сник. Сайлас редко говорил о войне, но в таких случаях всегда становился мрачным.

– Ты бунтарь, – продолжил он. – И думаешь, что ты первый бунтарь в мире. Мне известно это чувство, потому что в твоем возрасте все бунтари, но в тридцатые было против чего восставать. Гитлер толкал свои безумные речи на пару с Муссолини, и многие мои приятели, слушая его бред, доказывали мне, что все это правда. Я был бунтарем, паренек. Как и ты сейчас, я тогда воображал, что открыл бунтарство как форму искусства. Я служил бухгалтером в коммерческом банке большого города. Господи, как трудно мне было найти работу. Меня готовили к звездным вершинам, у меня были особые обязанности, и два раза в неделю я посещал высшие курсы банковского бизнеса. К настоящему времени я был бы уже крупным, всемирно известным банкиром. Но я понимал, что приближалась война, и бросил карьеру ко всем чертям, и пошел в танковые войска. Объявили войну – и я оказался в центре событий. Меня сразу же произвели в капитаны действительной службы. Вот каким был мой бунт: от коммерческого банка до временно не оплачиваемого чина капитана действительной службы.

Тут я не выдержал:

– Я не возражаю, когда вы обращаетесь со мной как с безнадежным идиотом, но не думайте, что удастся разжалобить меня историями о своем несостоявшемся образовании, потому что моему образованию пришел конец, когда мне исполнилось пятнадцать. Мамке нужны были деньги.

– Ну, сам виноват, – сделал вывод Сайлас. – Есть всякие там стипендии и фонды. Сегодня все имеют равные возможности.

– Да бросьте, – прервал я его. – Все верно, если кому-то хочется изучить историю Британской империи, научиться считать до десяти и запомнить парочку слов по-французски, чтобы стать мастером на заводе или продавцом в магазине. Но мужики, которые по-настоящему держат все в своих руках, заседают в храме Афины и посылают своих деток учиться в Итон. Они продолжают снимать сливки и управлять страной, а пролетарии типа меня должны быть благодарны за то, что им дают возможность выучить четыре действия арифметики.

– Ты отстал от жизни. С тех времен в нашей стране произошла социальная революция.

– Пара фотографов-кокни и одна поп-группа из Ланкашира стали зашибать бабки, да их портреты время от времени печатают в прессе – вот и вся революция, но меня этим не проведешь, это всего лишь большой-пребольшой трюк – такой, что нам даже и не снилось. Никаких перемен не было, ими и не пахнет.

– Хорошо, я дам тебе возможность получить образование, – ответил Сайлас. – Я собираюсь прочитать тебе ускоренный курс армейской подготовки. Я из тебя сделаю лучшего в Королевской армии младшего капрала, самого знающего сержанта. Так что забудь на пару дней о Навуходоносоре и о дороге в Вавилон и займись более насущными вещами.

Сайлас достал какие-то книги. Одна называлась «Устав Королевской армии», в другой были картинки разных армейских значков, в третьей – разные там пушки и танки.