Только когда я смеюсь

Он презирает меня. Сайлас презирает меня, потому что у меня нет такого образования. И каждый раз, когда я пытаюсь узнать что-то новое, он не скрывает своего леденящего сарказма. Всякий раз, когда он застает меня за чтением книги, он добавляет к ее названию «для малышей» или «изложено для детей до пяти лет», ну чтобы я почувствовал себя совсем слабоумным. Я понимаю, куда он клонит. Он хотел бы, чтоб я перестал учиться. Он боится, что в один прекрасный день, я возьму все в свои руки. Все – и Лиз тоже. Временами я замечаю блеск страха в его глазах. Лиз намного моложе Сайласа. Ее семья знакома с ним уже много лет, и Сайлас давно заприметил ее, и все кончилось тем, что они сейчас вместе. Она говорит, что Сайлас предлагал ей выйти за него замуж, но она отказалась. Очень давно. Да уж. Сомневаюсь я в этом, очень сомневаюсь. С чего бы Сайлас предлагал такое? Его компьютер не принял бы эту идею и запищал бы в знак протеста. Здесь Сайлас ничего не выгадывал, а то, что не приносило Сайласу выгоды, Сайлас просто не делал.

Во всех этих делах не было изюминки, не было настоящего стиля – куража, как сказали бы французы. Сайлас всегда изображал из себя важную шишку, ходил позвякивая цепочкой своих часов, а мы с Лиз бегали как ошпаренные и все делали своими руками. Вот если бы Сайлас разрешил мне разработать план такой операции, все было бы по-другому. Я бы представил нас как команду пилотов-акробатов, желающих продать свои три самолета и переключиться на сверхзвуковые. Я рассказал Сайласу и Лиз об этой своей идее, но они и слушать не пожелали. Или, вот, у меня была еще мысль, будто мы экспедиция из трех человек, отправляющаяся на поиски исчезнувших сокровищ Вавилона. В этом случае я мог бы воспользоваться своей книгой по археологии. Потом еще я мог выступать финансовым гением, с которым все хотели бы наладить контакт. Что-то вроде скрытого рычага европейской финансовой политики, который росчерком пера вершит судьбы правительств. А тебя, кореш, к черту.

Да что угодно, только не эти выкрутасы в поганых офисах. Представьте себе старых зануд, просиживающих штаны на этих жестких креслах, день за днем с девяти до пяти. Представьте, как они тарабанят по пишущей машинке, отвечают на телефон, прогибаются перед боссом до тех пор, пока их не выпрут на пенсию. И все это за какую-нибудь сотню в неделю, ну еще можешь тащить домой всякие там карандашики. Тьфу. Не для меня все это. Не для меня, парень. Я создан для открытых просторов, сверхзвуковых полетов, для Канн, Ниццы, Монте-Карло. Там, где богатая добыча и легкая жизнь, где навалом простофиль и крупные бабки, – вот там бы я получил гран-при. Я не похож на охранника. Скорее, на водителя. На гонщика – вот на кого я похож. Вот он входит в вираж – вжих, вжих, вжих – и набирает скорость, он справляется с виражом – любо-дорого смотреть! Вжих-вжих. Выскочил на тротуар. Вот две машины идут рядом, колеса в миллиметре друг от друга, он обгоняет фон Тирпица, несется вниз по склону, и тут начинается дуэль! Вжих-вжих. Невероятно, они устанавливают новый рекорд! Монте еще никогда не видел ничего подобного, толпа неистовствует, я отвечаю, толпа сходит с ума.

– Ради бога, прекрати этот шум, – сказала Лиз, просунув голову в дверь. – Они скоро будут здесь.

Я плотнее нахлобучил фуражку охранника.

– И не вздумай закурить, – приказала Лиз. – Ты знаешь, как это раздражает Сайласа. На тебе конфетку. – Она положила леденец на стол.

– Вжих, – сказал я. – Вжих, вжих, вжих.

Я попытался обнять ее, но она увернулась и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. Я до смерти – хочу курить, но не закуриваю. Сайлас не разрешает курить на посту, конечно, если это не входит в роль. И я никогда не огорчаю его – по-настоящему, я хочу сказать, то есть когда мы на деле. А в остальном я довольно часто огорчаю его.

Глава 2 Лиз