Только когда мы вдвоем (ЛП)

Уилла опешивает. Похоже, я застаю её врасплох комплиментами. Неужели я настолько ужасен к ней? Я же говорю ей хорошее, ведь так?

«Нет, жопа ты этакая, не говоришь. Потому что это опасная территория. Мы туда не забираемся».

«Верно, подсознание. Чрезвычайно, чрезвычайно верно».

Уилла наконец-то перестаёт озадаченно таращиться на меня и опускает глаза к телефону. «Любимая еда».

«Шпинат», — печатаю я.

Она морщит нос.

— С тебя станется, Мужчина Гор.

Я закатываю глаза. «Уж полезнее твоей. Двойной чизбургер и рутбир. Вы с Руни берёте это после двух тренировок в день и после сложных матчей. Ты втайне беспокоишься, что Руни расскажет тренеру о вашем нарушении строгой диеты, потому что у неё комплекс чувства вины, который обычно вообще лишает её возможности лгать».

У Уиллы отвисает челюсть, глаза прищуриваются и сверлят меня взглядом.

— Ты шпионишь за мной, Бергман?

Мои губы изгибаются в медленной улыбке. «Нет, — печатаю я. — Но ты болтаешь, Уилла, а я слушаю. Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь».

Её лицо скисает, пока она печатает. «Тогда почему я почти ничего не знаю о тебе? — моё тело напрягается, пока я читаю её слова. — Почему я не знаю, что ты крутой футболист? Почему ты знаешь мою любимую игру и ритуал после матчей, а я даже не знаю, как ты проводишь выходные или чем занимаешься для удовольствия? В каком месте это справедливо?»

Я прищуриваюсь, затем печатаю: «Справедливо?»

Она взмахивает руками, затем снова хватает телефон и свирепо строчит: «Да, справедливо! Почему я треплю языком в твоём присутствии, почему я рассказываю тебе что-либо о своей жизни, а ты только используешь это против меня, бросаешь мне в лицо, дразнишь меня направо и налево? И посмотри на себя. С чем мне приходится работать? Замкнутый, холодный, сдержанный Снеговик Йети».

«Так, сдай-ка назад, — печатаю я. — Я рассказываю тебе кое-что. Ты знакома с моими друзьями, с моими соседями по комнате, я приводил тебя к себе домой... я никогда этого не делаю. Ты знаешь моё расписание дня. Ты знаешь, что я ненавижу конфетки с арахисовой пастой».

Она кидает в меня маленькую гальку, так что я поднимаю взгляд.

— Потому что ненавидеть конфетки с арахисовой пастой — это странно. Потому что ты заслуживаешь позора за ненависть к конфеткам с арахисовой пастой. И я приходила к тебе домой и познакомилась с Такером и Бексом только потому, что нам приходится делать проект вместе.

«Потому что это единственное, что вообще свело нас вместе, Уилла! Твой мир — это не мой мир!»

Я жму отправить и наблюдаю, как изменяется её лицо, пока она читает.

Внезапно Уилла смотрит на меня, и её глаза напряжены. Она не моргает, и я не могу выдержать её взгляд. По глупости, не сумев сдержаться, мои глаза опускаются по её телу. Вокруг нас шумит вода, водяной туман заставляет скудную одежду льнуть к её телу, делает её кудряшки ещё более крепкими. Боже, она идеальна. Мускулистая и подтянутая, но всё же не лишённая женских изгибов. Я чувствовал эти сильные бёдра в своих руках, её грудь прижималась к моей спине.

Я зажмуриваюсь, пытаясь прогнать этот образ из мозга, стереть желание, завладевающее организмом.

Я чувствую движение и распахиваю глаза. Взгляд Уиллы так и сияет, когда она опускается на корточки и ползёт в мою сторону. Моё сердце стучит в ушах, жар переполняет живот и струится ниже. Я взвинчен, загнан в угол и понятия не имею, что собирается делать Уилла.