Только когда мы вдвоем (ЛП)

Ну типа, они не думают об этом матче в таком плане. Для них это всего лишь тот факт, что женская команда КУЛА вышла в четвертьфинал. Мы в семье очень любим футбол, и пусть не все учились в Калифорнийском университете, сложно не гордиться женской командой нашего штата.

Я сижу на том конце дивана, что ближе всего к гигантскому плоскоэкранному телевизору, закреплённому над камином. Я сижу нарочно спиной ко всем. Язык моего тела ясно говорит то, что не сообщает тело: не говорите со мной, не трогайте меня, дайте посмотреть игру.

Рен уехал на серию игр (у него матч сегодня попозже), но он как будто знает, что сейчас я хочу, чтобы меня оставили в покое. И естественно, он начинает меня донимать.

Мой телефон вибрирует от его сообщения. «Твоя леди выглядит готовой надирать задницы».

Я позволяю себе издать стон, не разжимая губ. После встречи с Уиллой такое случается всё чаще и чаще.

«Она не моя леди», — пишу я в ответ.

«Но это ведь она, верно? Та, что с косичкой? Форвард, которая забивает все голы? Хм. По описанию похоже на меня. Впечатляющий форвард. Машина по забиванию голов. Если она для тебя ничто, может, мне стоит пригласить её на свидание».

Я печатаю в ответ: «Она для меня не ничто. Она МОЙ друг, и она недоступна».

Я буквально вижу его чёртову раздражающую ухмылку. Он лежит, его массажируют, обкладывают льдом и крепят специальные тейпы перед игрой, а он улыбается своей всезнающей ухмылкой. «Мы слишком взрослые, чтобы вот так забивать девчонок. Или ты встречаешься с ней, или она свободна для всех».

Я чертовски близок к тому, чтобы смять телефон в кулаке, но всё же просто убираю его в карман и игнорирую подколки Рена. Помимо Уиллы, он лучше всех знает, как задеть меня за живое.

Уилла и её команда рассеиваются из кучки, и я вижу, как её компактное тело пересекает поле к центральному кругу. Я отсюда чувствую её нервозность, а может, я просто помню, каково это. Как сжимается твоё нутро, как конечности слегка вибрируют, пока ты встряхиваешь их, и адреналин активизирует твоё тело. Звон в ушах, слепящие огни стадиона.

Раздаётся свисток, и Уилла резко разворачивается, совершая удачный пас защитнице. Затем пробегает через поле и находит своё место в верхней части.

Я абсолютно сосредотачиваюсь, следя за Уиллой в первой половине матча. Команда штата Флорида атакует её на каждом шагу, но для Уиллы это мало что значит. Даже с двумя людьми, мешающими ей, её тело находит тот просвет между четырьмя ногами защитников и ударяет. Внутреннее касание, «ножницы» ногами — фокус, который я как защитник всегда пытался предвидеть, часто опасался и часто проигрывал из-за него. Её приём в духе Марадоны молниеносно быстрый, стремительное движение передаёт мяч другому игроку, развернувшись, уведя мяч за собой и используя инерцию оппонента.

Уилла — звезда, но она выводит своих товарищей по команде в стратосферу. Их пасы безупречны, мяч летает от игрока к игроку, дальние передачи улетают в место, где тут же оказываются их нападающие. Они все хороши, а Уилла великолепна.

Мой телефон вибрирует. «Чёрт возьми, сынок. Серьёзно, если ты не будешь за ней ухлёстывать, я сам приударю».

Я открываю камеру на телефоне, сердито смотрю в экран и показываю средний палец. Как только я отсылаю это Рену, от него тоже приходит фотка. Он свёл глаза к переносице и высунул язык.

Рен врёт как дышит. Уилла ему не интересна. Даже женщину, с которой ему суперкомфортно, он едва может пригласить на свидание, что уж говорить о полной незнакомке. Рен — просто король в том, что касается неразделённой любви и неловких фраз не в тот момент. И это уморительно, потому что куда бы он ни пошёл, женщины падают перед ним штабелями. Он просто понятия не имеет, что делать. Я бы предложил помочь ему, но... как и доказывает переписка только что... он слишком меня бесит, чтобы я был таким услужливым.

«Тебя предупредили. Заяви на неё права, иначе она свободна для всех, — пишет он. — И помни, что из нас красивый — я, так что...»

Прежде чем я успеваю пригрозить расправой моему брату, нежная рука дотрагивается до моего плеча, застав врасплох и вынудив поднять взгляд. Мои глаза опускаются к маминым губам.

— Тут свободно? — спрашивает она.

Я смотрю на кусочек подушки, занимаемый моими расставленными ногами и широким телом, и пытаюсь подвинуться. Кивнув, я похлопываю по сиденью дивана.

Мама улыбается мне, садясь и кладя ладонь на мою спину.