Только когда мы вдвоем (ЛП)

— Эй, — перебивает Райдер и крестится. — Мы не говорим о падении блудного сына, — его голос всё ещё нов, но каким-то образом знаком. Моё нутро сжимается при его низких, хриплых звуках.

Рен устало вздыхает.

— Хоккей не так ужасен. Гарантирую вам, что Бергманы катались на коньках намного дольше, чем гонялись за мячиком по полю травы, выглядя как рехнувшиеся овцы.

Райдер пихает его.

— В футболе ты тоже был хорош. Вот это-то и ранит.

— Погоди, ты выбрал хоккей вместо футбола? — я подаюсь вперёд и встречаюсь взглядом с Реном. — И они до сих пор признают тебя как члена семьи?

Рен взмахивает руками.

— Чёрт возьми, я профессиональный хоккеист, а вы ведёте себя так, будто я продаю органы на чёрном рынке. Иисусе. Он тебе даже не сказал?

— Неа, — Райдер обнимает меня одной рукой и притягивает меня к себе прежде, чем я успеваю его оттолкнуть. — Я пытаюсь её защитить. Ей не нужно знать о гнусном мире вонючих хоккейных перчаток, бород плей-оффа и хоккейных заек⁷.

Доктор Би зовёт Рена по имени, и тот смеётся.

— Спасён Большим Би. Я не могу терпеть такую травлю, — сухо язвит Рен. — Увидимся, мини Мия.

— Это был комплимент! — кричу я ему. Часть про Мию Хэмм. А не про мини. Я никакая не мини. Во мне 167 см роста, благодарю покорно.

Мой взгляд скользит от Рена через всю комнату и останавливается на маме. Она устроилась на диване и играет в карточную игру с родителями Райдера и Акселем.

— Эй, — зовёт Райдер. Я смотрю на него, и моё сердце бьётся вдвое чаще.

Когда он делает шаг ближе, я едва не налетаю на ёлку.

— Полегче, — его взгляд оценивающе скользит по мне. — Ты за ужином налегала на глинтвейн?

Я пихаю его.

— Я трезвая, Сасквоч.

— Не похоже, — выносить его взгляд слишком сложно, так что я поворачиваюсь и смотрю на ёлку.

— Немного национальной гордости? — ветки усеяны сотней крохотных флагов Швеции. Гномы, твёрдые имбирные прянички разных форм и плетёные игрушки из соломы. Это выглядит идеально.

Райдер улыбается, потягивая горячее пряное вино из кружки, и ничего не говорит. Я привыкла к его молчанию, но сейчас оно ощущается иначе. У этого молчания есть некий вес, от которого мне становится нервно.

— Ваш дом — это дитя любви Вест-Элма и Икеи⁸, — выпаливаю я. — Твои братья и сестры — забавные, умные и гостеприимные. Твоя семья выглядит как шведская рождественская открытка. Твоя мама приготовила лучшую еду, что я ела в своей жизни. Она кулинарный гений и супермодель. Прямо Джулия Чайлд, помноженная на Клаудию Шифер. Да её скулами можно сыр нарезать.

Райдер едва не давится напитком, затем поднимает руку и вытирает губы.

— Иисусе, Уилла. Как тебе вообще приходит в голову половина того дерьма, что слетает с твоего языка?

— Выпаливать бред — это мой духовный дар, так говорит мама, — мой взгляд находит ёлку, восхищаясь ей, как бы это меня ни терзало. У них такой дом, такая сплочённая семья. Я знаю, их изобилие никак не связано с моей недостачей, но такое чувство, будто на открытую рану бросили четвертинку лимона.

Райдер сжимает мой локоть, отчего дыхание застревает в моём горле.

— Уилла, я хочу поговорить. Мы можем отойти в уединённое место?

Я резко поворачиваю голову в его сторону.

— Зачем?

Его ладонь приглаживает бороду — новая привычка, появившаяся, когда его адские волосы на лице выросли до уровня «выживальщик глубоко в лесу».

— Ну, если я тебе скажу, это противоречит самой сути разговора наедине.

— Тогда скажи здесь и забудь про уединение.

Райдер вздыхает, закрывает глаза, затем медленно поднимает веки. И вновь его радужки цвета ярко-зелёной травы раздражают меня. Они слишком красивые. Весь этот вечер — одно сплошное прекрасное наложение на мою реальность.

— Ладно, — он ставит своё вино на боковой столик и подходит ближе, проводя ладонями по моим рукам и сжимая их, когда я пытаюсь попятиться. — Я хочу перемирие. Прекращение огня.

— Чего?

— Я больше не хочу быть друзьями-врагами.

— Ч-чего ты хочешь? — мой голос охрип. Я звучу так, будто мои трусики насквозь промокли, а кружево лифчика опалится от горящей кожи, ибо это факт.

Ладонь Райдера накрывает мой подбородок, большой палец гладит линию челюсти.

— Я хочу тебя.

— Я у тебя есть, — я сглатываю. — Я здесь.

Райдер качает головой.

— Не так, как это было. Я хочу большего. Я хочу всего.

— Я... я так не делаю.

Он хмурит лоб.

— Не делаешь чего?

— Я не вступаю в отношения. Встречаться — это не для меня. Я должна сосредоточиться на футболе и завершении учебы, а потом на переезде туда, где меня захочет видеть профессиональная женская сборная. Привязываться к кому-то здесь — это рецепт катастрофы... — мой голос обрывается, когда его большой палец рисует круги на коже за моим ухом. У меня глаза едва не собираются в кучку, когда он опускается ниже по моей шее.

— Хм, — Райдер делает шаг ещё ближе, и наши тела прижимаются друг к другу. Каждая жёсткая грань его тела, каждая впадинка и изгиб моего. У меня вырывается маленький жалкий писк. Его труба в штанах уже наполовину встала, прижимаясь к моему животу. — Жаль, — тихо говорит он.