Только кровь (ЛП)

— Ты знаешь, птенчик, что Брат меча Браск был моим рыцарем, а я его оруженосцем? Ученик знает столько, сколько смог выучить у своего мастера, — парировал Озрик. — Что касается стрельбы, то я выучил всё что мог.

— Правда? — спросил Донеал.

— Ты выглядишь удивлённым, парень, но все мы были такими, как ты. Правда это было очень давно, и лицо нашего лидера было симпатичнее.

— Война требует не красоты, а жестокости, — ответил Браск.

— Ах, но на войне есть место искусству. И в самом деле, искусству. Любое искусство красиво, особенно смерти.

— Слава Императору, брат, — согласился Санно.

— Помолимся, — без лишних церемоний начал Браск. Космические десантники опустились на колени в пыль, скрестили руки и оружие на груди и склонили головы. Маркомар последовал их примеру на платформе вышки связи.

— Веди нас, брат, — попросил Озрик, в его голосе не осталось ни следа легкомыслия.

Затем заговорил Браск, благодаря воксу шлема его слова звучали громко и чётко. Гвардейцы на оборонительной линии оглядывались, перестав смотреть на врага. Нервозность прошла. Многие опустили головы и шептали свои молитвы, обряды Адептус Астартес казались им странными.

— Император! Лорд всего Человечества, Ты появился среди слабых детей Терры и противостоял ужасам равнодушной вселенной. Император! Мы — сыновья Твоего сына, генетически созданные по Твоему подобию, преклоняем колени посреди этого огромного пыльного мира, вдали от Твоего трона. Император! Мы не просим Твоего милосердия или защиты. Мы не просим Твоей милости, чтобы спасти госпиталь: мы будем сражаться изо всех сил, что Ты счёл нужным даровать нам, как будем сражаться изо всех сил в будущих победах в Твоей пресвятой войне в бесконечном крестовом походе. Направь наши руки, укажи нам цель, узри скольких врагов мы повергнем, дабы меньше ужасов обрушилось на человечество, на Твоих слуг и стояло на пути Твоего господства над звёздами! Нас пять, нас мало и поэтому мы даём эту клятву. — Мы не будем колебаться.

— Мы не будем колебаться, —  повторили остальные.

— Мы не потерпим поражение.

— Мы не потерпим поражение.

— Мы не запятнаем Твоё имя.

— Не запятнаем! Клянёмся!

Браск поднялся, вскинул цепной меч и повернулся, обведя клинком всех вокруг. Ветер стихал и превратился всего лишь в горячее дыхание, развевавшее грязный сюрко и обновлённые клятвенные свитки. — Без пощады! Без сожалений! Без страха! — проревел он.

На этот раз отозвался весь лагерь.

Брат меча кивнул своим воинам. Те встали.

— Пришло наше время, — произнёс он.

Ответом Храмовников стал звон клятвенных цепей мечей и болт-пистолетов.

В ста метрах слева на противоположной стороне госпиталя загрохотал тяжёлый болтер. Донеслись разрывы попаданий по орочьим байкам и багги.

Озрик прицелился. Орки были ещё далеко для болт-пистолета, и всё же он выбрал цель, зафиксировал руку и стал ждать.

Прорыв ксеносов в лагерь был неизбежен. Их было много, а йопальцев мало, и солдаты не смогли отбросить атакующих одним огнём.

И всё же немало зелёнокожих пало от лазерных разрядов, прежде чем ксеносы ворвались в госпиталь. Они атаковали с трёх сторон и почти одновременно. Потрясённые жестокостью и скоординированным нападением гвардейцы дрогнули.

Браска происходящее не удивило. Он много раз сражался против зелёнокожих. Они не были бездумными животными, как внушала людям Астра Милитарум. Храмовники разделились и направились к местам прорыва, останавливать ксеносов врукопашную. Отходя, меньшие люди отступили к баррикадам на улицах. Какое-то время Браск сражался один. Орки с рёвом набрасывались на него. Он шатался от мощи их ударов, но в жаркой схватке на него снизошло спокойствие, и во время этих святых ритуалов битвы он достиг небывалой близости к Лорду Человечества.

Астартес отшвырнул противника обратным ударом в шею. Голова орка задрожала, когда зубья цепного меча прогрызались сквозь позвоночник. Резкий рывок освободил и клинок, и орочью башку. Туша ксеноса рухнула на колени, Браска с головы до ног забрызгало фонтаном тёмно-красной крови. Йопальцы заняли новые позиции и открыли огонь. Они стреляли, выкашивая последних прорвавшихся зелёнокожих, которых сдерживал Браск. Храмовник осмотрелся ища новые цели, но не нашёл.

Брат меча едва успел отдышаться, когда в воксе раздался отчаянный крик, по символу на визоре Браск понял, что это кто-то из человеческих офицеров. Но из-за паники в голосе он не мог сказать был ли это Гхаскар. — Не подпускайте их к транспортам! Не подпускайте!

Астартес повернулся спиной к оборонительной линии, с которой дисциплинированным лазерным огнём расстреливали очередную вопящую толпу дикарей, и взглянул на центр лагеря.