Только между нами (СИ)

На крыльцо я выхожу в откровенном ахуе. Машинально ощупываю карманы в поисках сигарет, на мгновение забывая о том, что давно бросил. Сейчас мне необходимо чем-то занять кулаки, чтобы от ярости не стесать их о ближайшую стену. А лучше — о морду Родинского. Мудак пустил по офису слух, что я сливал информацию конкурентам. Якобы из-за меня полетел один кассовый проект, на котором он потерял миллионы. Сука…

Прикрыв глаза, глубоко дышу. Мстительная тварина. Теперь ясно, почему в отделе кадров на меня смотрели как на как разлагающегося сифилитика. Вот так легко поверили?

Продышавшись, я набираю Стелле и говорю, что подъезжать за мной не нужно. Она начнёт спрашивать, в чём дело, а я пока не способен внятно изъясняться. Я только одного не понимаю: в чём его кайф? В смысле в чём кайф пиздеть бизнесмену его уровня? Это же детсадовская песочница.

На собеседовании мне приходится прилагать максимальные усилия, чтобы внятно отвечать на вопросы. И всё идёт как надо ровно до тех пор, пока меня не просят указать последнее место работы и телефон непосредственного руководства. Если они позвонят Родинскому, работы мне не видать.

Одеревеневшей рукой я вписываю данные в анкету, после чего со мной прощаются со словами, что в случае положительного решения обязательно позвонят. Но если эти ребята действительно решат меня пробить, — а любая приличная компания захотела бы на их месте — работы мне не видать.

Очутившись на воздухе, я готов опуститься на первый попавшийся бордюр и сжать башку, чтобы не так гудела. Ясно ведь, что это не единственное собеседование, где меня захотят «пробить». Должность обязывает. Сука, сука…

42

Стелла

— Когда тебе в следующий раз к врачу? Ты ведь должен сделать снимок, если мне не изменяет память?

— В пятницу, — хмуро бросает Матвей. — Но не уверен, что пойду. Я и так знаю, что в порядке.

— Но всё равно лучше сходить. Перелом — нешуточное дело. Во сколько тебе назначено? Я отвезу.

Взгляд Матвея темнеет, вспыхивая раздражением.

— Я ведь сказал, что подумаю. Хватит обращаться со мной как с первоклассником.

— Если ты не понял, я за тебя беспокоюсь, — чеканю я, поднимаясь из-за стола.

Выливаю недопитый кофе в раковину, на автомате споласкиваю чашку и, стуча босыми пятками, иду в ванную. Там, уставившись на своё отражение, уговариваю себя не расстраиваться. Знаю, что Матвей зол не на меня. Он переживает из-за провальных собеседований, которых на этой неделе было не меньше пяти.

Мне больно видеть, как с каждым днём он закрывается всё сильнее. Эта мясорубка случилась с ним из-за меня. Связался бы Матвей со мной, зная, что его жизнь покатится под откос? Спроси я его об этом, он бы, конечно, ответил, что ни о чём не жалеет. Но будет ли он считать так спустя год или два? С его талантом управляться с цифрами и неординарным мышлением перед ним должны открываться тысячи возможностей, а теперь… Едва залечив переломы, он заново расшибает лоб о каменную плиту.

Дверь позади ударяется в стену, а в следующую секунду в отражении рядом со мной появляется лицо Матвея. Крепко обняв за талию, он целует меня в плечо.

— Извини, ладно? Я мудила.

— Ты не мудила, — мягко говорю я, поглаживая его по руке. — Всё наладится, вот увидишь. Я тебе обещаю.

Моё обещание родилось не на пустом месте. Вчера я решила обратиться к Багрянцеву и попросить его о вакансии для Матвея. Я не любитель эксплуатировать дружеские связи, но сейчас это, пожалуй, лучшее, что я могу сделать. Втайне, конечно.

— Ты только не переживай, ладно? — успокаивающе шепчет Матвей. — Я найду способ заработать. В конце концов, на финансовой сфере свет клином не сошёлся. Буду пробовать что-то другое.

Внутри меня остро вспыхивает протест. Нет-нет-нет. Что значит «клином не сошёлся»? Матвей обожает цифры и то, чем занимается. У него природный дар. Нельзя так просто от этого отказываться.

В памяти всплывают издевательские слова Романа, что скоро Матвею будет в радость работать на автомойке, и желание позвонить Багрянцеву переходит в разряд фанатичного. Я не позволю испортить Матвею жизнь. Он через столько дерьма прошёл и не должен в него вернуться.

Повернувшись, я кладу ладони Матвею на плечи и тянусь к его губам:

— Давай сегодня сходим куда-нибудь, а? Можно в кино. Что скажешь?

Про кино — чистая импровизация. Я не очень жалую кинотеатры, но в эту самую минуту хочу порадовать Матвея. Наша жизнь и без того превратилась в череду сражений. Он борется за возвращение к нормальной жизни, я воюю с виной и страхами. Всё, что у нас есть — это мы друг у друга. Больше поддержки ждать неоткуда.

— Давай. Собеседование закончится около четырёх, а потом можем пойти. Какой жанр предпочтительнее? Мелодрама? Триллер? — В глазах Матвея появляется шутливый блеск. — Может быть, боевик?

— Выберешь боевик, и это будет наш последний поход в кино, — отвечаю ему в тон. — Я вернусь из зала часа через два и смогу тебя отвезти.