Только мой…

– Не убивайте меня, – взмолился Антон.

– Сколько тебе лет? – спросила Татьяна.

– Двадцать три.

– Что же ты, сукин сын, таким негодяем стал? И родители, наверное, у тебя есть?

– Есть. Если вы убьете меня, они найдут вас, – попытался надавить Антон.

– А когда моя дочь просила пощады, умоляла не трогать ее, что же ты, паршивец, не пожалел девушку? – гневно произнесла Татьяна.

– Это не я, я не участвовал…

– Но именно ты привел ее в этот притон, позволил своим дружкам-подонкам издеваться над бедняжкой, – с ненавистью чеканила каждое слово Татьяна.

– Сейчас ты скажешь, где живут те сволочи, а потом мы решим, что делать с тобой, – вмешалась в разговор Полина.

– Я не знаю, где они живут, – замялся парень.

– Ну-у, выбирай: или ты сейчас умрешь, или вспомнишь, где дружки обитают.

– Хорошо, я скажу, – вдруг согласился Антон в надежде, что его сразу отпустят.

Он начал называть адреса, но Татьяна почувствовала, что это ложь.

– Хорошая сказка, но не для нас. Ты, видно, не понимаешь, насколько серьезно вляпался, – жестко сказала Татьяна. – Видишь, здесь темно, ни души нет за километры. Зато лопаты мы прихватили. Закопаем, и никто никогда тебя не найдет.

– Я сказал правду, – взвыл Антон.

– Ты же понимаешь, мы проверим, и если вранье вскроется, обижайся на себя: сам выбрал то, что заслужил.

Полина подошла к Антону, в руках у нее был большой нож. Татьяна смотрела на нее и не вмешивалась. Полина провела ножом по шее Антона, тот от прикосновения холодного лезвия побледнел и чуть не обмочился.

– Ну что, буду резать тебя частями, – глядя ему в глаза, с нескрываемой ненавистью сказала Полина. – Сначала ухо отрежу, потом пальцы, потом еще кое-что. Догадываешься, о чем я?

– Ты не сможешь этого сделать! – кричал Антон. – Тебя посадят.

– Вас же не посадили. Или ты думаешь, за групповое изнасилование по головке гладят?

– Ты не докажешь, – визжал он.

– Докажу. Но мне и не нужно это делать, я сама тебя накажу.

Девушка засунула нож под рубашку Антона в районе пояса и резким движением рванула вверх. Ткань с треском порвалась, а парень охнул, почувствовав ледяное прикосновение стали. И тут же истерично выкрикнул:

– Ты сама боишься! Ты блефуешь…

Татьяна решительно приставила пистолет к его затылку.

– Зато я не боюсь, – спокойно и уверенно сказала она.

Антон понял, что женщина говорит серьезно, и рука ее не дрогнет.

– Надоело смотреть на его кривляния, Полина. Начинай.

– Что вы хотите со мной сделать? – взмолился Антон.

– Мы не убьем тебя сразу. Ты будешь мучиться долго, истекать кровью… Ну а дальше – сам знаешь.

Полина подошла ближе и провела острием ножа по щеке Антона, кровь тонкой струйкой побежала вниз, капнула на рубашку, на его обнаженную грудь. Полина сделала это так хладнокровно, что мать даже испугалась.

– Сука, ты что творишь? Больно! – кричал Антон.

– Режу тебя, – спокойно сказала Полина. – Не хочешь сдать своих дружков, так ответишь один за всех.

– Я тебя не трахал, ты это знаешь! – продолжал орать Антон.

– Не знаю. Я была без сознания, а вы, твари, животные, совершили это, надругались надо мной. И уже неважно, был ты среди них или нет. Сейчас ты решил с нами поиграть в кошки-мышки, но ошибся.

Полина провела лезвием по ноге Антона, разрезала брюки и задела кожу на ноге. Кровь стала сочиться из раны, и Антон застонал.

– Что, больно? – с вызовом спросила Полина. – А ты знаешь, как больно было мне? Не знаешь? Может, так? Или еще больнее? – и она поднесла нож к видневшемуся сквозь разрезанные штаны половому члену.

– Не нужно! – взмолился Антон. – Прошу тебя, не нужно, я скажу, правду скажу.

– Говори.

Антон назвал адрес Макса, Дениса и Кости. Было видно, что он говорит правду.

– Теперь номера телефонов, – хладнокровно продолжала Полина.

Корчась от боли, Антон застонал. Раны были неглубокие, но один вид крови вызывал страх.

– У меня в мобильнике их телефоны, – выдавил он сквозь зубы.

Полина достала телефон из кармана пиджака, пролистала записную книжку и переписала в свой мобильник. Телефон Антона положила себе в карман.

– Мама, давай чем-нибудь остановим кровь, а то чего доброго помрет от страха.

Татьяна кивнула головой в знак согласия и достала аптечку. Рана на щеке расползлась, ее нужно было бы зашить, но она просто обработала йодом, наложила стерильную повязку и заклеила лейкопластырем. Полина тем временем туго обкрутила ноги Антона веревкой и отвязала его от дерева.

– Иди в машину, – скомандовала она.

– Издеваешься? Как я пойду? У меня же ноги связаны.

– Прыжками, прыжками, давай тренируйся.

Антон, чертыхаясь, отправился в путь, несколько раз падал, поднимался и опять прыгал, потом полз, извиваясь, и наконец добрался до машины. Полина с Татьяной помогли ему взобраться на сиденье.

Стояла глубокая ночь. До дачи было еще два километра, когда выехали на ровную дорогу. Преодолели их быстро. Участок тонул в кромешной тьме и тишине. Мать и дочь открыли дверь, затащили Антона в дом.

– Мы оставим тебя здесь, а сами выясним, правду ли ты сказал, – пояснила Полина, не дожидаясь вопроса осматривавшегося парня. – Удобства у тебя будут не люкс, но уж потерпи, пока не найдем твоих дружков.