Только мой…

— Вижу. И чемодан с ней? Я так понимаю, ты привел ее к нам жить?

— Правильно понимаешь. Я женюсь на ней.

— Ой, сынок, в который раз?

Наташа вскинула ресницы, округлила глаза и хотела что-то сказать, но женщина пояснила:

— Не подумайте, барышня, что он уже был женат. Жениться собирался в каждом случае, но никогда не доводил дело до конца.

— А вот сейчас доведу, мама. Наташа, раздевайся и проходи в комнату.

— Игорь, ты нас даже не познакомил…

— Маму зовут Галина Дмитриевна, а как тебя зовут, она знает.

Наташа прошла в комнату и села на диван. Следом вошли Галина Дмитриевна и Игорь. Он устроился в кресле.

— Мама, присядь. Я сейчас все тебе расскажу. Ты же давно мне твердишь: женись, женись. Вот я решился. Так случилось, что у Наташи теперь сложная жизненная ситуация. Думаю, она тебе потом расскажет. И, надеюсь, ты ее поймешь. Я же понял. Она хорошая. Не смотри на меня так. У нас все серьезно.

— Дай бог, — сказала мать и пошла на кухню, на ходу бросив: — Идите обедать.

Игорь посмотрел на Наташу.

— Вот видишь, все нормально. А ты боялась. Думаю, вы понравитесь друг другу.

Глава 15

Рабочий день закончился, Татьяна выключила компьютер, убрала в стол документы и направилась к шкафу, чтобы надеть пальто. Вдруг дверь распахнулась и в кабинет влетел разъяренный Иван Иванович.

— Где она?

— Не знаю, — попятилась Татьяна.

— Не притворяйся! Ты все знала!

— Не кричите на меня.

— Да я тебя в порошок сотру. Открывай сейф!

Татьяна немедленно выполнила приказ. Директор стал яростно вышвыривать документы, пока не добрался до стопки трудовых книжек. Хватал одну, другую, читал фамилии…

— Где ее трудовая?

— Не знаю, должна быть среди всех, — пожала плечами Татьяна.

— В твоих должностных обязанностях написано: ты ведешь кадровые вопросы и отвечаешь за хранение трудовых книжек!

Начальник кричал так оглушительно, что Татьяна невольно поморщилась.

— Ты у меня ответишь по закону. Я вышвырну тебя с работы за халатность, сделаю такую запись в трудовой, что никто никогда не возьмет тебя на работу. Уж я постараюсь. Будешь подъезды мыть или дворы подметать.

— Я всегда оставляла ключ в ящике стола, доверяла ей, ведь одно дело делаем… Откуда мне знать, что человеку в голову взбредет? Наверное, взяла его, открыла и забрала.

— Я тоже ей доверял… А она, проститутка, обвела меня вокруг пальца. Кормил, поил, на работу принял. Из дерьма вытащил. Оперилась, сука! Ну попадется она мне… Убью!

— Зря вы это говорите при мне. Если что случится с ней, спросят, в том числе и у меня, кто угрожал…

Иван Иванович злобно плюнул на пол и вышел из кабинета.

— Уф, — присела на стул Татьяна, — вот и я осталась без работы. Ладно, переживем.

Она надела пальто, закрыла сейф, а затем кабинет и спустилась по лестнице. На улице увидела приближающийся автобус, ускорила шаг и успела в последнюю секунду до закрытия дверей прыгнуть на подножку.

Когда Татьяна пришла домой, Полины еще не было. В висках стучало, голова будто наполнилась осколками стекла. Женщина открыла коробочку с лекарством, выпила таблетку от головной боли, затем переоделась и легла на кровать. Из состояния дремоты ее вывел голос дочери.

— Мамочка, ты здорова?

— Кажется, уже да.

— Что случилось?

— Ой, Полинка, я совершила то, о чем просила Наташа.

— Неужели? И что теперь?

— То, что и должно было случиться. Он меня увольняет, и не по собственному желанию. Обещал сделать в трудовой такую запись, что никто не возьмет на работу. В общем, испортит безупречную карьеру.

— Ну, это мы еще посмотрим. Не переживай, давай лучше поужинаем.

Татьяна поставила на плиту кастрюлю с супом, Полина достала из холодильника овощи и стала делать салат. Когда ужин был готов, они сели за стол и продолжили разговор.

— Если бы ты видела, как злился Иван Иванович, слышала, как он орал… Слюной брызжет, бранится нецензурными словами… И как эта девочка столько времени с ним жила?! Хоть бы у нее все сложилось с этим Игорем…

— Мама, давай не будем о плохом. Мне тоже не всегда было хорошо во Владивостоке, но сейчас я не вспоминаю тех подонков, что испортили мою жизнь. Потому что много работы, меня окружают совсем другие люди. Лишь иногда с содроганием вспоминаю мерзавцев, бывает, они приходят ко мне во сне.

— Доченька, извини, я заставила тебя вспомнить о том случае. Очень рада, что кошмар закончился, ты ожила, стала, как прежде, жизнерадостной. Моя самая большая мечта — чтобы ты была счастлива, и я сделаю для этого все. Расскажи, как дела на работе, что новенького.

— Все по-прежнему. Нина только и говорит о тебе, все остальные каждый день обсуждают шефа. Представляешь, вдруг какая-то незнакомка очаровала Вильгельма… Допытываются, где я с тобой познакомилась, чем ты занимаешься. Я, конечно, насочиняла им с три короба…

— Зачем, если все когда-нибудь раскроется?

— Тем большим будет удивление. А пока интрига пусть остается.