Только моя (СИ)

Неожиданно для себя Катя дернулась, вскочила, убежала на кухню и заплакала. Как ей надоела эта неопределенность. Она устала так жить, постоянно говоря себе, что нельзя влюбляться слишком сильно, чтобы потом не испытать мучительную боль. Ей так хотелось любить, страстно, без оглядки и, конечно же, надеяться на взаимность. Но пока что жестокая реальность била ее о неприступные камни. Телом Ярик был с ней всегда. А душой где-то там, в таком далеком крае, что на любой известной карте не нашлось места для его условного обозначения.

Но нет, она не собиралась так легко сдаваться. Ей нечего терять, зато можно хоть что-то выиграть. По крайней мере она будет знать «соперницу» в лицо. Катя вытерла слезы и вернулась в комнату.

— Я еду с тобой, — решительно сказала она.

— Что? — очнулся Ярик, уже почти полностью собравшийся, — Что это ты надумала?

— Ехать с тобой. — повторила Катя. — Подожди минуту, я недолго.

Ярик молча уставился на нее, пока она одевалась, и на лице его застыло неопределенное выражение. Катя пыталась понять, считает ли он ее просто дурой или навязчивой идиоткой.

— Почему это для тебя так важно: всунуть свой нос в мои дела и поступить по-своему. Как будто тебе заняться нечем.

— Давно уже нет твоих дел. — неожиданно в Кате пробудилась женщина-воин, смелая и готовая на любой риск. — Если еще не заметил, ты живешь не один. Пора бы делиться с окружающими всем, что есть.

— Господи, пойми эту женщину. Почему тебе так необходимо ехать со мной?

— Потому что я боюсь, что ты не вернешься.

— Меня нелегко убить.

— Я не совсем это имела в виду.

— Тогда ты просто дура. У меня же здесь квартира. Как я могу не вернуться.

— Спасибо, теперь я знаю, кем ты меня считаешь, — пробормотала Катя, влезая отекшими после сна ногами в джинсы. — Вот ерунда.

— Прости, я не хотел. Просто глупо думать, что я не вернусь.

— Кто тебя знает! — философски бросила Катя, застегнув наконец-то пуговицу на джинсах. Ярику стало почему-то не по себе. Неужели он делает что-то не так, что Катя так неуверенна в нем, в их отношениях.

И без того паскудное настроение упало ниже плинтуса. Он готов был убить Катьку за ее же слова. Захотелось сказать что-то обидное, чтобы ей стало также гадко, но он сдержался и отвернулся к стене.

— А что с Тапкой? — спросил он сквозь зубы.

— Что с ней будет? Насыплем еды, а еще лучше возьмем с собой.

— Ты спятила?

— Пока еще не совсем.

Зато он точно спятил, подумал Ярик, когда закрывал дверь на замок, глядя на пританцовывавшую в подъезде девушку с ворчащей собакой под мышкой. Спятил окончательно, если согласился тащить с собой весь этот неугомонный зверинец. Но несмотря на это его не покидало давно забытое щемящее душу чувство, что он не одинок. Рядом есть кто-то, кому небезразлично, вернется ли он домой или нет. И от этого хотелось дышать глубоко-глубоко, на полную грудь, и взлететь, как будто за спиной вдруг выросли крылья.

Всю дорогу к родному городу Ярика Катя старалась отвлечь его от тревожных мыслей. Она болтала всякую ерунду, подпевала радио, пока Ярик вежливо не попросил ее заткнуться, играла с недовольной Тапкой, забившейся с ворчанием в самый угол на заднем сидении. Собака терпеть не могла прокуренные салоны автомобилей, а в машине Ярика стоял такой воздух, будто в ней ежедневно с утра до ночи перевозили табак.

— Что за несносная собака, — проворчал Ярик, краешком глаза наблюдая, как Катя, играючи, пыталась ее погладить, а Тапка с самыми серьезными намерениями намеревалась цапнуть ее зубами. — Да врежь ей по морде.

— Ты что, — возмутилась Катя, — Моего ангелочка? А-а-й.

— Тоже мне «ангелочек», — буркнул Ярик, когда Катя обиженно отдернула руку со следами царапин, оставленными не в меру острыми зубами. — Возьми ее на руки, может подобреет. Слышишь, чудовище, иначе выкину в окно прямо на проезжую часть.

Тапка посмотрела на него блестящими черными глазками и вся морда ее выражала насмешку: гляди, выкинет. Как же.

Ярик улыбнулся и подмигнул собаке в зеркало. Но уже через мгновение радость в душе померкла, уступая место горечи. Ярик весь напрягся и будто ушел в себя.

— Подъезжаем? — догадалась Катя.

Ярик молча кивнул, и как ей показалось, еще крепче вцепился руками в руль.

«Вот где собака зарыта, — думала Катя. — Где-то здесь, в стенах родного дома. Может статься, что эту собаку зовут Лида. И сейчас я узнаю, насколько она опасна».

Когда они наконец-то приехали и вышли из машины, у Кати появилось смутное чувство, будто они врываются в жерло вулкана — уже потухшего, но все еще готового взорваться в любую минуту. Похоже, она не ошиблась в своих догадках, о чем свидетельствовал тот факт, что Ярик, прежде отрешенно глядевший перед собой, вдруг взял ее руку в свою и с силой сжал пальцы. И даже не заметил, что сделал ей больно.