Только моя (СИ)

Лида не выдержала, когда крышку гроба начали приколачивать гвоздями. Этот звук намертво запечатлелся у нее в мозгу. Сердце, казалось, автоматически подстроилось под этот ритм, то замирая, то стуча, отдавая острой невыносимой болью по всему телу. Ей было гадко. «Но Славику еще хуже. Это ведь над ним навсегда заколачивают крышку гроба, где он теперь будет гнить в полном одиночестве, пока не обратится в прах», — отстраненно думала она. — «Славик, мой Славик…»

Она отвернулась, давясь слезами, и посмотрела вдаль на другие могилы. Новые постоянные соседи ее мужа. Теперь он навеки принадлежит этому кругу. А ей — никогда. Невдалеке, вцепившись побелевшими пальцами в оградку, стоял Ярик. По лицу его, постаревшему сразу на десять лет, текли слезы. Ему сейчас было в десятки раз хуже, чем ей, чем Славику, и всем вместе взятым. Даже их мать не выглядела такой подавленной.

«Он потерял не только брата, не только друга и наставника. Он потерял частичку себя.» — подумала Лида с тоской. Она всей душой потянулась к единственному человеку, способному понять и разделить с ней их общее горе. Но тело ее находилось в странном оцепенении, ноги словно приросли к земле. Она не могла сделать и шагу.

Внезапно она почувствовала, как кто-то взял ее под локоть. Лида вздрогнула и очнулась от оцепенения. Это оказалась Юлька. Она была бледная, как и сестра, и даже не накрасилась, что говорило об одном: смерть Славика выбила ее из колеи. Она тоже по-своему любила его, была к нему привязанной, хотя они и не всегда понимали друг друга.

— Лидочка, — в глазах у Юльки, упорно пытающейся казаться спокойной и собранной, дрожали слезы. — Милая моя.

Лида повернулась к сестре и они обнялись. Ей невыносимо захотелось разрыдаться, но она не могла. Ей еще предстоят долгие бессонные ночи, полные слез, а пока она не могла. Пока Славик еще не в земле, она не могла, не хотела плакать, теряя над собой контроль, боялась — не за себя, за Ярика.

— Я в порядке. — сухо сказала она. — Честно.

— Это кошмар какой-то. — начала Юлька и вдруг замерла: увидела Олега. Она отстранилась от сестры и уставилась в его сторону тоскующим взглядом. Глаза ее блеснули безумством. Жалобным, как у маленькой девочки, голосом, она тихо произнесла. — Я боюсь, я так боюсь, Лида…

— Чего? — удивилась сестра.

— Что это он… заказчик. Я очень люблю его, и я не вынесу, если это он… Прости. — Юлька заметила как расширились глаза сестры, как она затряслась, словно осиновый листок по ветру. — Прости, я сморозила глупость. Я не верю в это, Лидочка. Слышишь? Лида?!

Лида вся словно сжалась в комочек и, обхватив себя руками, помчалась прочь. Олег стремительно шагнул ей навстречу и перехватил ее, когда она попыталась пройти мимо.

— Не надо так, Лида. — тихо сказал он. В глазах его была неподдельная грусть. — Славик не хотел бы, чтобы ты так страдала. Держись.

Лида остановилась и тупо уставилась на него. Лицо ее выражало целую гамму чувств: боль, неуверенность, страх, ненависть.

— Это ты убил его?

Олег предполагал все что угодно, только не это. Только не такой оборот. Ошеломленный, он даже не нашелся, что сказать.

— Как ты могла подумать?

— У тебя был повод. — Лида нашла в себе силы презрительно улыбнуться.

— Это не я. Клянусь.

— Это не важно. Оправдываться нужно перед Богом… Уйди с дороги.

— Не надо, не думай так. Лида.

Но Лида уже не слушала его. Она прошла мимо него равнодушно, как мимо одного из гранитных надгробий. Ее больше ничего не интересовало в этом месте. Душа рвалась наружу, вон из тела, которое мешало полету. Лида непроизвольно перешла на бег, словно пытаясь убежать от самой себя, оставив позади израненное сердце. И она оказалась не одной такой. Через некоторое время в глубине кладбища она настигла Ярика и уткнулась носом в его спину.

— Обними меня, пожалуйста. — попросила она, и наконец-то дала волю слезам. Ей было странно легко рыдать у него на груди, как будто они вдвоем могли что-то изменить. Что-то сделать с пустотой, которая образовалась после ухода Славика. Лида стояла и рыдала, а Ярик исступленно покрывал ее щеки и лоб сухими братскими поцелуями. И им не было дела до того, что подумают другие, ведь это их мир раскололся на три части, одна из которых уже никогда не станет на место.

Глава 5

Два года спустя.

Как все-таки приятно просыпаться рано утром, когда веселое летнее солнышко так забавно проглядывает в отверстия жалюзи, призывая поскорее вскочить с кровати, открыть окна и впустить солнце вовнутрь. Такое не часто бывает, особенно, когда спать ложишься не раньше четырех утра. Юлька потянулась, встала и резво распахнула жалюзи, подставив щеки ласковым лучам.

— Нет, пора возвращаться в детский сад. — подумала она вслух.