Только монстр

Джоанну потрясли эти простые слова, хотя, учитывая семейный дар Лю, не следовало так удивляться. Она пораженно уставилась на собеседника.

– Может, прогуляемся? – предложил он, махнув в сторону сада, и протянул зонт.

– Не такой уж и сильный там дождь, – обретя дар речи, покачала головой Джоанна.

– Знаю, но… – Джейми посмотрел на затянутое тучами пасмурное небо. – Я не слишком-то люблю сырость.

Джоанна вспомнила его подростком. В поместье Лю он сидел возле ручья и болтал в воде ногами. Том говорил: «Он обожает реки и озера». Неизвестно, что делали во дворце с пленником. Как бы там ни было, в этой хронологической линии он выглядел другим. Жизнерадостный юный художник, рисовавший рыбу в пруду, превратился в настороженного мужчину с безупречно вежливыми манерами.

Он заботливо держал зонт не только над собой, но и над Джоанной, пока они шагали по заросшим садовым дорожкам, хотя она и заверила, что ничего не имеет против измороси.

Они медленно обошли старую оранжерею. Сквозь высокие арочные окна можно было рассмотреть внутри людей, которые готовились к какому-то мероприятию: расставляли столы, накрывали их скатертями, раскладывали серебряные приборы и размещали везде вазы с букетами. Когда Джоанна работала в музее, в эту часть сада на лето выносили кадки с апельсиновыми деревьями, а на зиму вновь возвращали их в оранжерею.

– Я помню не так много, – вздохнул Джейми. – Семейный дар позволяет иногда видеть лишь обрывки другой линии времени.

– А что именно ты помнишь? – уточнила Джоанна, глядя на его перчатки и пальто.

– Что герой существовал на самом деле.

Она прерывисто выдохнула – отчасти с облегчением, отчасти от боли. Слышать, как кто-то еще говорит о Нике, было подобно нарушенному табу.

– Сочувствую, – мягко добавил Джейми. – Я помню, как много он для тебя значил.

– Мне пришлось так поступить, – прошептала Джоанна. – Мои родные… – Она сглотнула, не в состоянии продолжать. – Мне пришлось.

Они миновали летний бальный зал. Она не сводила взгляда с тропинки, не желая видеть сочувствие на лице спутника. В этой части сада росли кусты роз, за которыми уже давно никто не ухаживал.

– Я все понимаю, – тихо проговорил наконец Джейми и тоже тяжело вздохнул. – Мне до сих пор снятся кошмары о тюремном заключении.

– Том знает? – спросила Джоанна, поворачиваясь к нему, и ее сердце сжалось от сочувствия к тому жизнерадостному художнику, чью веру в людей столь грубо растоптали.

Джейми покачал головой.

– Когда я уходил сегодня, он красил лодку. В зеленый цвет. И, конечно, перемазался с макушки до самых пят. – Пока он говорил это, то напоминал того мальчишку возле ручья, и в глазах не мелькали тени прошлого. – В этом потоке времени Том счастлив. И я должен благодарить за это тебя.

«Как ваша семья выдерживает подобную ношу? – хотелось спросить Джоанне. – Как не сходит с ума от воспоминаний, которые другие считают несуществующими?» Но теперь она видела, как именно справляется Джейми с этим грузом. Так же, как придется ей самой впредь: просто несет его.

– Тебе тоже спасибо за то послание, где показал процесс создания героя, – вздохнула Джоанна.

– Да? Я так сделал? – неуверенно проговорил собеседник.

Он явно не помнил этого. Она ощутила странное одиночество и подумала о том дне, когда они с Аароном, Рут и Томом сидели возле ручья в поместье Лю. Когда солнце сияло в небе. Какие бы ни были между ними изначально разногласия, в конце концов они стали настоящей командой и сопровождали Джоанну, несмотря ни на что.

Вот только теперь все они забыли тот день. И Аарон, и Рут, и Том. И даже Джейми не знает всех деталей.

– Я не помню, что передавал послание… – нерешительно продолжил молодой художник, судорожно стискивая рукоятку зонта. – Но та женщина, которая держала меня в заточении, наверняка все еще что-то замышляет.

Та женщина, которая создала героя. Интересно, помнит ли она хоть что-нибудь? Знает ли о том, что сделала Джоанна?

В любом случае, это знала сама Джоанна.

– В этот раз все будет по-другому, – пообещала она. – И если она вернется, мы будем готовы.

Джейми не казался убежденным, но посмотрел на нее и кивнул. Затем высунул ладонь в перчатке наружу и закрыл зонт. Дождь прекратился.

Какое-то время они оба молча стояли и наблюдали, как проясняется небо. Возле тропинки громоздились руины: полуразрушенные кирпичные арки, увитые плющом. Они были и в прежней хронологической линии, остатки какого-то давно позабытого строения.

Джоанна посмотрела дальше, на развалины Холланд-Хауса. С этого ракурса она видела повреждения стен на том месте, где раньше находилось западное крыло. С этого ракурса она видела, какая часть здания уцелела. Подумать только, на него сбросили двадцать две бомбы за одну ночь, а оно до сих пор стояло.

Облака разошлись, и появилась маленькая голубая полоска неба. Солнце выглянуло из-за туч. Джоанна запрокинула голову, подставляя лицо под его лучи.

Благодарности

Я вложила в это произведение сердце и душу и бесконечно благодарна всем, кто помогал появиться на свет моему детищу.