Только монстр

– Обыскать их, – отдал резкий приказ Люсьен, скривившись.

Двое приспешников бросились исполнять поручение, действуя быстро и эффективно. Один выудил из кармана Джоанны телефон и принялся рассматривать его. Она выхватила свой мобильный и торопливо набрала сообщение Рут: «Оливеры в ХХ», однако не успела нажать «Отправить», так как мужчина выдернул аппарат у нее из рук, быстро пересек комнату и выбросил его, открыв окно. Снаружи донесся отдаленный звон разбитого стекла. Во время суматохи Нику удалось добраться до проводного телефона на столе, но подоспевший помощник Люсьена вырвал трубку.

Пленников силой выпроводили из библиотеки, держа за руки. Джоанна сопротивлялась, упираясь подошвами кед в скользкий, скрипучий паркет, и вопила:

– Пустите нас! – она и сама слышала панические нотки в собственном голосе. – Оставьте нас в покое!

Их притащили в позолоченную палату, которая располагалась через два зала от библиотеки и являлась самым красиво декорированным помещением музея. На бордовых бархатных подушках сверкали драгоценности, на стенах висели картины маслом в роскошных позолоченных рамах, резные листья блестели в свете зажженных ламп.

Там собралось по меньшей мере три десятка человек. Они расхаживали по залу и разговаривали друг с другом, как на коктейльной вечеринке, но тут же обернулись, когда конвоиры втолкнули внутрь пленников. Джоанна особенно остро осознала, насколько непрезентабельно сейчас выглядит: раскрасневшаяся, потная и взлохмаченная. Волосы выбились из хвоста. Ник тоже казался потрепанным: после схватки его темные пряди пребывали в полнейшем беспорядке, а на губах была размазана кровь.

В отличие от взъерошенных пленников, изящный интерьер позолоченной палаты подходил собравшимся членам семьи Оливер как подогнанная по руке перчатка. Они небрежно восседали на обитых бархатом креслах или опирались на стены, обшитые голубым с золотом панелями, с таким видом, будто все вокруг принадлежало им.

Самым угрожающим из присутствовавших казался светловолосый мужчина, который в одиночестве стоял возле огромного мраморного камина – незажженного по теплой погоде. Джоанна с удивлением поняла, что уже видела этого блондина. Именно его портрет висел в библиотеке, только одежда была изображена другая: предназначенная для охоты, эпохи Регентства. Однако холодные хищные глаза остались прежними. В реальной жизни бывший хозяин поместья оказался довольно высоким и с таким же вытянутым лицом, как у Люсьена. Однако, в отличие от него, не напоминал коршуна, а выглядел привлекательным и утонченным.

Джоанна посмотрела на Ника. Тот, похоже, не узнал красавчика с портрета. Да и с чего бы? Кто мог представить, что посторонние переместились в Холланд-Хаус из другого времени? Как бы ей хотелось сейчас ощутить ободряющее прикосновение руки напарника! И еще больше хотелось уговорить его бежать. Вот только куда? Повсюду их окружали Оливеры.

– Эдмунд, – кивнул Люсьен мужчине с холодными глазами. Тот промолчал, но жестом велел приблизиться с таким высокомерным видом, словно был королем. – Мы нашли этих двоих в библиотеке, – конвоиры вытолкнули пленников вперед. – Они сказали, что работают в музее волонтерами. Но взгляни на это. – Люсьен схватил запястье Джоанны и показал Эдмунду ее браслет с подвеской в форме лисы с серебряным языком. – Девчонка родом из семьи Хантов.

Фамилия эхом пронеслась по всему залу. Ее с нескрываемым презрением повторяли, перешептываясь между собой, все присутствовавшие. Джоанна повернулась, чтобы посмотреть на последнего, кто произнес: «Хант», – и увидела своего ровесника, надменного парня с золотистыми волосами. Он стоял возле одного из стрельчатых окон и с явной ненавистью наблюдал за ней.

– Хант, – эхом повторил Эдмунд. В отличие от возбужденных новостью родственников, он оставался спокойным и сейчас изучал Джоанну с высоты своего роста холодным взглядом, как ученый-энтомолог – особенно редкое насекомое. Затем наконец с легким интересом протянул: – Полукровка. Частично монстр, частично человек. В нашей семье таких убивают еще в утробе матери. Но Ханты любят разных уродцев.

Джоанна потрясенно уставилась на Эдмунда. Она всю жизнь слышала оскорбления по поводу своего рождения полукровкой, но бесстрастный тон и ледяное выражение глаз главы Оливеров почему-то особенно пугали, словно несли прямую угрозу. Не вызывало сомнений, что он не колеблясь убьет ее.

– Что с ними делать? – спросил Люсьен. – Мальчишка видел, как мы появились.

То же самое он сказал в библиотеке. Так, будто Ник представлял собой проблему, которую следует решить. Джоанна начала украдкой оглядываться по сторонам в поисках путей для побега, стараясь не выдавать своих намерений.

Она чуть не подпрыгнула от неожиданности, когда Эдмунд опустил тяжелую руку ей на плечо и наклонился ближе, пристально изучая, после чего прокомментировал:

– Ты недавно переместилась в первый раз.

Джоанна рассмотрела цвет его глаз – светло-серые, как облака в пасмурный день, – и на несколько мгновений оказалась в плену этого взгляда, точно жертва при виде хищника.