Только на одну ночь (СИ)

— Мимо, — оскалился Антон, выпрямляясь. Что, игры “Доведи Клингер до сучьего бешенства” объявили Олимпийским видом спорта и Антон метил в чемпионы?

Я оглянулась, сгребла с полки стеллажа какую-то Гошину награду, и замахнулась снова. Гоша сам виноват, что не забрал свои цацки. Теперь останется без приданого.

— Совсем страх потеряла? — поинтересовался Антон, но снова нырнул за стол, потому что по общим признакам хреновина была тяжелая.

Страх… Не было тебя, парниша, в списке людей, которых я боюсь. Не потеряла. Не искала даже.

— Оставь! Меня! В покое! — прорычала я, снова хватаясь за очередную фиговину — оргстекло, пафосные шрифты, дешевенькая хрень, в общем — не жалко. — Русским языком просила.

— Если бы я опускал руки, когда мне говорили что-то подобное…

Молодец, чувак, рот открыл — увернуться не успел. Прозрачной фиговиной я ему все-таки попала. В лоб.

И это было "Есть!" и “Твою мать….” одновременно.

И на этом мои батарейки, отвечавшие за режим “Халк, крушить”, разрядились. Включилась обеспокоенная курица-наседка, которой совершенно не хотелось этому кретину сотрясение выписать или башку проломить. Хрень-то была не самая легкая…

То ли я его оглушила, то ли от неожиданности Антон оступился и растянулся на полу у собственного рабочего стола. Сел, прижал ладонь ко лбу, ощупал шишку. Ну… Спасибо, что череп не проломила.

— Маша, лед принеси. И полотенце, — рявкнула я в коммуникатор, а потом присела рядом с Антоном, заглядывая ему в лицо. — Живой?

— Досадно, да? — фыркнул Антон, морщась. Сам себя не подколешь — никто не догадается?

Я усмехнулась, а затем коснулась его ладони, заставляя убрать руку ото лба. Поглядела на шишку, рассеченную кожу, поморщилась. Выглядела эта хрень ужасно непрезентабельно. Не к лицу большому боссу. Вроде швы накладывать не надо, и на том спасибо.

— Извини, — тихо произнесла я. — Нервы ни к черту. Срываюсь на всякую хрень.

— В роли хрени Неберт, Антон Андреич, — клоун пытался шутить, даже морщась от боли.

— Роль всей твоей жизни, что уж там.

— Уволить тебя надо, по-хорошему, — Антон вздохнул. — Ну где это видано, в начальника чем попало швыряться.

Эх, вот никак я его своим начальньником почувствовать не могла. Не получалось. Лишь мальчишкой, очень нуждающимся в воспитательном подзатыльнике.

— Если по твоему сценарию я сейчас должна упасть на колени и раскаяться, то боюсь, ты обратился с этой ролью не к той актрисе…

— Ты уже на коленях, детка, — Антон чуть ухмыльнулся, глядя на меня. Я даже глаза закатила, потому что, кажется, его идиотизм был клинически неизлечим. Нашел с чем сравнить.

В кабинет торопливо прибежала Иванова, принесла лед на блюдце и белое полотенце.

Я ссыпала кубики на ткань, протянула компресс Антону. Сама прижимать не стала, осталась стоять у стола, оперевшись на него бедрами. Антон поглядел на меня снизу вверх, скривился и встал на ноги. Только после этого он забрал у меня лед и прижал его к рассеченному лбу.

— Свасибо, Светочка, на переговоры сегодня поеду сногсшибательный, — мрачно пробормотал он. — Я подозревал, что в тебе спит гениальный имиджмейкер, но чтоб настолько…

— Обращайся, — я криво усмехнулась. — Могу в кратчайшие сроки соорудить травмы любой степени тяжести. Гарантированно перевыполню установленное техническое задание. Хочешь — руку сломаю?

Что самое смешное — Антон угорал со мной вместе. Я ему морду лица расквасила, а он… А он стоит и ржет. Вот скажите, как работать с этим придурком?

— Не соскучишься с тобой.

Я невесело улыбнулась, отводя взгляд. Ну, ладно, это очень честный комплимент.

— Да с тобой тоже, знаешь ли.

Розы. Мне. Нужно же было догадаться… Ладно, допустим, некоторых нюансов, вроде моей жесткой аллергии на пыльцу, он не знал, но розы! Самое простое, самое скучное и мне… Блин, ну не знаю — что здесь сработало бы лучше. Живой фламинго в моем кабинете и тот, наверное, вызвал бы меньшее недоумение. Букет из каких-нибудь дизайнерских стринг. Ну, мало ли что… Хотя, если у него целью было добиться от меня реакции — о да, у него получилось.

Самое ироничное — именно этот придурок уже который день за волосы тащил меня из накатывающей на меня депрессии. С удивительным упорством отвлекал от моей скорби. Дебильными методами, но отвлекал же… То смсками своими, то в клубе… Может, он, конечно, и был неуместным, как клоун, приплясывающий на крышке гроба, но в общем и целом — все-таки он со мной возился. Серьезно. Попробовала бы я запустить вазой в кого-то еще — вряд ли бы отделалась так просто. И мне на самом деле не помешало бы вернуться к субординации, но… Антон с меня этого не требовал, и наверное, это было хорошо. По крайней мере едва не разбив об его голову вазу, мне показалось, что на пару капель боли в моей груди стало меньше. Все-таки нужно уже дать себе волю хоть в чем-то. Только вот готовой к этому я себя не чувствую. Ну… Может, хотя бы в пятницу в клуб заеду…