Только не|мы (СИ)

— Спешу на помощь! — весело откликнулась я и в обнимку с ведром побежала спасать нашу старушку.

Поддерживая друг друга, мы с Розой вскоре достигли дверей дома. Наставал вечер, мороз крепчал. Мы преодолели скользкие ступеньки и попали в долгожданное тепло.

Я всё-таки занялась коктейлем. Для него я взяла поллитровую бутылку наливки, литр содовой и двести грамм отменного виски, который всегда был припрятан в шкафу на всякий случай. Мелко порезав яблоки и выжав сок из одного лимона, я добавила оба ингредиента в получившуюся смесь. Вышло очень вкусно, в меру крепко и в меру сладко.

Том меня похвалил:

— Илзе, вы никогда не думали открыть собственный бар?

— А это отличная мысль! — тут же поддержала Эми, у которой глаза искрились не столько от алкоголя, а больше оттого, что Том самолично помог ей свернуть в аккуратный рулет тонкое слоёное тесто с необъятным количеством вишнёвой начинки. — Я буду готовить там десерты!

— А я займусь бухгалтерией, — блаженно проскрипела Роза, сидевшая на кресле с бокалом в руках. — Что добру пропадать? Я для русских такие схемы отмывала, что ни один латыш не придерётся.

— Роза, — погрозил пальцем Том, — я, между прочим, сорок лет проработал в налоговой.

— То-то я смотрю, у тебя мясо всегда такое пересушенное. Наверное, налоги выжали, — не упустила момента поддеть его Роза.

— Всё! Больше тебе ни кусочка не принесу! — заявил Том, оскорблённый в лучших чувствах.

— Да пожалуйста. Мне всё равно его грызть нечем. Лучше б ты сыроварню открыл.

— И открою!

— И открой.

— И открою!

— Ну, тише-тише, — мягко приструнила я своих гостей. — Не ссорьтесь. Если наш главный бухгалтер требует сыру, то так тому и быть.

Я принесла для Розы тарелку с сырной нарезкой, и наша ворчливая старушка с радостью угостилась несколькими кусочками, щедро обсыпанными тимьяном и розмарином.

— А насчёт бара надо подумать, — в продолжение разговора рассудила я. — Мне даже в голову такое не приходило.

— А как продвигаются ваши писательские дела? — спросил Том.

Он сел в другое кресло рядом с Розой, а Эми не упустила шанса сделать вид, что ей очень удобно стоять, облокотившись на спинку этого кресла и нависая над головой Тома шикарным, во всех смыслах выдающимся бюстом.

— Сейчас я взялась за продолжение одной книги… — неохотно поделилась я. — Но, честно говоря, понятия не имею, что из этого выйдет и чем закончится. Я никогда не писала дилогий, хотя всегда мечтала создать большую сагу. Но в этом случае я думала о сказочной саге.

— А что мешает сделать из любой книги сказку? — подхватила мою мысль Роза.

— Когда описываешь реальную жизнь, сложно найти в ней место для сказочности.

— Ну, уж нет, — возразила Эми. — Пусть мы живём не в сказке, но веру в чудо никто не отменял.

— Наверное, я просто уже не верю в чудеса… — протянула я.

— Зря, — сказал Том. Хмелея, он становился всё более разговорчивым: — Чудеса — это не всегда волшебники в звёздных мантиях, которые прилетают на сверкающих шарах. Человеческая любовь — это тоже чудо.

— Ой, вы смотрите-ка! — вновь съязвила Роза. — Наш мясник-налоговик, оказывается, ещё и романтик.

— Чтобы солить мясо, тоже нужна душа, — парировал Томас.

— Ну да. А чтобы сдирать с людей налоги, желательно это душу вытрясти.

Они продолжали спорить, а я уже не вмешивалась, зная, что эти двое никогда не придут к общему знаменателю, но и никогда не поссорятся всерьёз.

Я глянула на Валдиса, который вместе с Тичем затеял игру в шарик: Валдис прокатывал мяч для пинг-понга по полу, Тич ловил его зубами и клал у ног моего сына, затем всё повторялось сызнова. Валдис мог играть в эту игру бесконечно, а уж Тич и подавно был рад компаньону.

Я смотрела них и думала, что Томас прав, чертовски прав в том, что человеческая любовь — и есть настоящее чудо. Она умеет залатать боль прошлых обид, умеет согреть и направить душу к неизведанному счастью, точно как бог. Потому что бог и любовь неотделимы — так говорил Андрис, и так я верила сейчас.

В этот вечер, с этими людьми, в этом доме я увидела любви больше, чем могла себе представить ещё совсем недавно, ибо на какое-то время разуверилась и в любви, и в боге. Но бог существует, потому что существует любовь. А значит, существуют и чудеса. Уже лишь то, что я нашла Валдиса, нашла этот дом, нашла своих странных и добрых соседей, являлось настоящим чудом.

Закрыв глаза, я снова обняла в мыслях Андриса, а затем отпустила его к вечному свету.

Когда я открыла глаза, мои гости уже сидели за столом и ждали меня. Я присоединилась к ним.

И Эми сказала:

— Давайте прочтём молитву.

— Давайте, — поддержал Том.

Мы взялись за руки по кругу.

Ко мне подошёл Валдис и протянул свою ладошку. Хоть он и не сидел вместе с нами, потому что не любил застолья, я тоже присоединила его в наш круг. К нему подбежал Тич и подал лапу. Валдис взял её второй рукой.

Наш круг оказался разорван с того края, где находился Тич, который никак не мог подать сразу две лапы. Однако Эми, оставшаяся слева без партнёра, быстро сообразила положить обе своих ладони на ладонь Томаса.

Он коротко посмотрел на неё и, кажется, всё верно истолковал.