Только не|мы (СИ)

Меня часто накрывали слёзы, даже по пустякам. Тони не мог подолгу задерживаться дома, потому что его ждали дела. Он был поглощён расширением бизнеса и постоянно желал большего. Я радовалась его успехам, горевала вместе с ним из-за поражений, которые были неизбежны там, где есть какое-то движение. Я это понимала.

Каждый день Тони следил за курсами валют, за падением и взлётами цен на нефть, штудировал горы информации о заграничных поставках, о конкурентах, о рынках сбыта. Всё это составляло его мир.

Мой же мир существовал подле него, огорожено и неприметно. Я не могла похвастаться бурными успехами в карьере, но могла создавать уют в доме, куда Тони спешил, зная, что его там ждут верная Лиз и раздобревший Клаус.

Какое-то время мне вспоминался Катин визит. Я не спрашивала у Тони, а сам он молчал, но думаю, Катя после ещё как-нибудь пробовала вернуть утраченную связь. Как обстояли дела с бракоразводным процессом, я тоже боялась узнавать. Но хотя бы к нам домой Катя больше заявлялась.

Однажды я увидела неподалёку от подъезда какую-то девушку, ростом и фигурой напоминающую её. Это было в начале мая. Девушка мелькнула и исчезла за стеной здания, а я решила, что пора мне попить ромашку или пустырник на ночь, и, возможно, тогда всем станет намного спокойнее.

В начале июня мы отпраздновали с Тони полгода совместной жизни и его день рождения. Ему исполнилось тридцать четыре. В июле нас пригласила к себе Габи на празднование своего двадцативосьмилетия. Тони, наконец, познакомился с моей лучшей подругой, и оба остались в восторге друг от друга.

В августе Тони ненадолго отодвинул в сторону все свои дела, и мы полетели на Кипр. Солнечный остров принял нас как родных. Мы поселились на вилле в Лимассоле среди таких же вилл с бассейнами, в мандариновых садах и вечнозелёных пальмах.

На одной территории с нами проживало ещё несколько семей. Мы познакомились с белорусской парой, и по невероятному стечению обстоятельств глава семейства Олег Краснов тоже занимался печатным производством. У них с Тони нашлось множество общих тем, а я сдружилась с его супругой — Ольгой. Так, вчетвером мы провели почти весь отпуск, болтая, распивая местное вино, гуляя по рыбным ресторанам и катаясь на яхте.

Ещё в аэропорту мы с Тони взяли в аренду автомобиль. Я изо всех сил рвалась за руль, и Тони мне уступил. Мы уезжали на самые дальние пляжи, добрались даже до Ларнаки, что на другом конце острова, там чуть не угодили случайно на закрытую военную базу и после умудрились заблудиться в горах.

Все эти приключения, продлившиеся две недели, я вспоминаю с благодарностью и щемящим чувством чего-то безнадёжно утраченного. Но тогда кипрские горы казались по плечо, а Средиземное море — не выше колена. Мы были счастливы и влюблены, загорали, бегали в волнах, смеялись как одержимые до потери голоса.

И как-то вечером, когда мы стояли на балконе нашей съёмной виллы, с бокалами вина в руках, Тони подошёл и обнял меня крепко-крепко.

Красновы уже ушли. Мы были только вдвоём. Смотрели на звёздное небо, отражённое в бассейне, наслаждались ласковым тёплым бризом, пришедшим с моря.

Тони поцеловал меня в шею и спросил:

— Ты хотела бы здесь жить?

— Здесь? — не понимая вопроса, удивилась я. — Здесь — это где?

— Здесь, на острове. На Кипре.

— Даже не знаю… А почему ты спрашиваешь?

— Тут мягкий климат, тёплая зима, хорошая экология. Можно купить квартиру или такую же виллу за относительно небольшие деньги. Я узнавал. Прямым рейсом сюда — шесть часов дороги. Можно даже на выходные выбираться, если захотим. Иной раз в московских пробках больше простоять можно.

— Ты сейчас серьёзно? — я повернулась к Тони, чтобы прочесть его взгляд.

И никакой насмешки в нём не было. Тони понимал, о чём говорил. Более того — он, как всегда, уже всё решил.

— Пока с трудом могу представить, как это возможно, — сказала я, теряясь в мыслях.

— Значит, ты не против, — подытожил Тони. — Правда, для этого ещё придётся постараться…

Красновы улетали на пару дней раньше нас. Мы отвезли их в аэропорт. Тони и Олег обменялись номерами телефонов.

А по возращении в Москву я узнала, что Тони снова едет в Беларусь. Конечно, я не удивилась, но что-то насторожило меня в таком скором решении.

Ещё через два месяца, почти в мой День Рождения Тони пришёл с известиями, которые буквально выбили у меня почву из-под ног.

— Мы переезжаем в Минск.

— Что?.. — от неожиданности я почти свалилась на кухонную табуретку и открыла рот, чтобы произнести слова возражения, но никакие возражения уже не могли повлиять на то, что задумал Тони.

— Мы переезжаем в Минск, — повторил он. — Эту квартиру мы сдадим. Мой бизнес здесь вполне налажен, и я могу контролировать его на расстоянии. А в Минске я выкупаю у Краснова его типографию. Там огромные площади, и ещё есть куда расти. Можно поставить новейшее оборудование, начать производство этикеток и другой упаковки. Это очень прибыльно. И по сравнению с московской себестоимостью минская продукция будет почти копеечной.