Только не рядом

— Нет, но там больше никто не сидел, — отвечает ему Алексей, тоже начиная злиться и терять самообладание.

Огонь разгорается еще больше, и все это из-за меня.

— Тогда ты не можешь утверждать, что это была она, ты не сидишь там круглые сутки! Любой твой работник мог это сделать!

Алексей злится еще больше, услышав эти слова. Жилки на лице подкрашиваются, кулаки сжаты, как и у Влада. Если так продолжится, они просто вцепятся друг в друга.

Я умоляюще посмотрела на Николая Федоровича, чтобы он сделал хоть что-то, чтобы прекратить это все. Ведь ничем хорошим это не кончится. По нахмуренному выражению лица Николая Федоровича я поняла, что он тоже так думает.

— Так, все, хватит! — повысил он голос.

Удивительно, я всегда слышала только его мягкую речь, а сейчас тон совсем другой. Его голос властный и требовательный, сразу хочется подчиниться. Тут Влад и Алексей перестают спорить и оба смотрят на него.

— Я вас услышал, а теперь вышли, оба! — без возражений потребовал он.

— Но… — хотел возразить Алексей, но Николай Федорович одарил его таким взглядом, что тот сразу же замолчал. Поняв, что лучше ему не продолжать, потому что последствия могут быть неприятными для него. Он кивнул, развернулся и вышел.

Влад все так же стоял рядом со мной, скрестив руки на груди и всем своим видом показывая, что не собирается куда-либо уходить.

— Влад… — Николай Федорович посмотрел на него.

— Говорите при мне, — ответил тот.

— Влад, я сейчас предельно серьезен и прошу тебя выйти. Я ничего не сделаю Ангелине, можешь не беспокоиться, — спокойным тоном проговорил он, надеясь на благоразумие парня.

Я посмотрела на Влада, и он тоже опустил на меня вопросительный взгляд. Я кивнула в знак того, что ему лучше выйти и не создавать новый конфликт. Почему-то опасности со стороны Николая Федоровича я не ощущала, хотя сегодня он и показал себя с другой стороны.

— Хорошо, я буду снаружи, — бросил мне Каменский, а потом опять посмотрел на мужчину в кресле.

Их взгляды, направленные друг на друга, были долгими, и я не знаю, что они хотели друг другу сказать, но потом Николай Федорович слегка кивнул.

Влад спокойно развернулся и тоже вышел из кабинета. Мы остались одни. Тишина немного давила, но я не знала, с чего начать, надеясь, что это сделает мужчина. Чтобы понять, чего ожидать.

— Давай выпьем чай и ты съешь шоколадку. Ты стала слишком бледной, — начал неожиданно он, беря свой стакан.

Я была немного в ступоре, но Николай Федорович как ни в чем не бывало продолжал пить чай, немного прикрывая глаза от усталости.

Я тихонько беру чашку и начинаю делать маленькие глотки. Мы так и сидим, смотря в панорамные окна, где, как на ладони, виден весь город. И мы можем просто наблюдать, как люди куда-то спешат, ставя перед собой цели и задачи, и просто живут.

— Ангелина, я не хочу обвинять тебя, знаю, что это не могла быть ты. Но пока и твою невиновность доказать сложно, — начинает он, так и не смотря на меня, — поэтому мне придется отстранить тебя от работы…

И тут он смотрит внимательно на меня, а я не знаю, что сказать. Сама понимаю, что мое пребывание тут уже невозможно. Хотя мне очень хотелось бы в будущем поработать тут, но сейчас на моих глазах закрывается дверь, возможно, навсегда. От этого становится паршиво. Как так получилось, что мне дали шанс и сразу же отобрали его?

— Да, я понимаю… — отвечаю я, мне нечего сказать ему, все и так понятно.

— Но я не хочу, чтобы так все вышло, поэтому переведу тебя в другой отдел, если ты хочешь, — продолжает мужчина. — Работа там будет другая, но ты сможешь закончить практику.

Я смотрю на него в растерянности. Понимаю, что двери в эту компанию уже закрыты для меня и этот шанс, который он мне дает, все равно ни на что не повлияет. Я просто пройду практику и напишу по ней отчет, чтобы сдать на кафедру и получить свою оценку.

— Хорошо, я согласна. Осталось недолго до окончания практики, и сейчас что-то искать… Да и кафедра не так посмотрит, — отвечаю.

Он кивнул.

— Поэтому приходи завтра, и тебе покажут твое новое место.

— Спасибо, — благодарю его за понимание и за то, что не вышвырнул меня сразу.

Понимаю, что разговор окончен, поэтому ставлю чашку с чаем на стол. Он прав, после него мне и правда стало лучше, голова перестала кружиться, а ноги не немеют.

Встаю и иду к выходу, чувствую задумчивый взгляд мне в спину. А потом вопрос:

— Твои родители, кто они?

Я медлю, не понимаю, зачем ему эта информация. От них он все равно не получит никакой выгоды, наоборот, они очень обрадуются, если меня выгонят отсюда, ведь тогда я смогу заниматься тем, что они хотят, постоянно.

— Олег и Елена Альхонские, — отвечаю, не оборачиваясь. — И они мне не родные родители, я приемная.

Не знаю, зачем говорю это, обычно я не уточняю, но тут само собой вырвалось. Наверное, чтобы он знал, что они вряд ли что-то сделают ради меня.

— До свидания, — прощаюсь и выхожу из кабинета.