Только (не) с тобой (СИ)

Не знаю, подействовали мои слова или ещё что, но стало легче, тошнота слегка отступила. Осторожно поднялась с пола, чтобы снова не вызвать рвотный позыв. Снова умылась и тут в дверь ванны, раздался настойчивый стук, заставивший вздрогнуть от неожиданности. Машинально коснулась живота и тут же отдёрнула себя. Никто в этом доме не должен узнать о моём положении. Это может очень плохо закончиться, не для меня конечно, для ребёнка. Я прекрасно знаю, чем занимается мой отчим. У него есть партнёр по бизнесу в Питере. Я даже однажды как-то фамилию слышала. Что-то на «з». То ли Зорин, то ли Зоричев. А нет, вспомнила, Зорицкий. У него фармацевтическая фирма, которая просто прикрытие. Его фирма производит различные препараты, но я думаю, что и наркотиками они занимаются. Понятно, зачем отчиму нужен бизнес моего отца. Транспортировка этих веществ, тогда будет очень простой. Мой отец же никогда не занимался криминалом, за это его ценили, потому и доверяли.

И тут вдруг мне вспомнилась статья из газеты, которую мы разбирали вместе с Авророй. Там были упоминания о таинственном наркобароне, так может это Лазарь и есть и если так, то они точно сделают всё, чтобы получить мою подпись. То, что было до этого всего лишь цветочки. Стук повторился, и я снова вздрогнула, уже и позабыв о визитере. Теперь выходить мне было страшно.

— Варя, сколько ты ещё планируешь там отсиживаться? — расслабилась, услышав голос матери. — Выходи немедленно!

Я зажмурилась и открыла дверь, выйдя к своей родительнице. Она сидела на моей кровати, закинув ногу на ногу и покачивая одной. А ещё пила кофе из маленькой фарфоровой чашечки. И выглядела великолепно, волосы собраны в строгую прическу, бордового цвета брючный костюм, под пиджаком белый топ, на ногах чёрные лабутены. Всегда такая элегантная и красивая, годы её совсем не портят, а совсем наоборот. Рядом с ней на постели стоял поднос со стаканом апельсинового сока, тарелкой овсяной каши с кусочками свежих фруктов.

— Поешь, — кивнула мама на поднос, отставив свою чашечку на блюдце, которое стояло рядом с кашей. Вау, меня так не кормили, даже когда я жила тут на законных правах, так сказать. Думала, что кроме стакана воды и корки хлеба ничего не получу. Выглядит подозрительно, но есть хотелось безумно. Тем более сейчас не только о себе нужно волноваться. Когда я присела на кровать, мама поднялась и отошла к окну. — Пока есть такая возможность, — и она противно усмехнулась.

Я налегла на кашу так, как будто не ела уже целую вечность и мамину шпильку пропустила мимо ушей. Сейчас я ощущала себя хомячком, очень страшно было, что опять вырвет, поэтому закидывала всё в рот и когда жевала, щеки забавно раздувались. Очень порадовало и то, что мать в мою сторону не смотрела, иначе она бы точно всё поняла, как женщина заметила точно. Прикончила свой завтрак достаточно быстро и всё запила соком. Сразу даже на душе как-то легче стало. И мысли стали яснее. Теперь всё не казалось таким невинным, и этот завтрак, скорее всего небольшой подкуп и то, что мама сама его принесла тоже.

— Ты же понимаешь, что я ничего не подпишу, да? — риторический вопрос просто, чтобы привлечь к себе внимание. Мама, казалось, очень сильно задумалась, высматривая, что-то в окне.

— Само собой, — задумчиво произнесла она и обернулась ко мне. — Только вот совсем не понимаю твою принципиальность. От тебя нужна только подпись, а потом ты будешь богатой, хорошо обеспеченной девушкой, не в чем не будешь нуждаться. Тебе никогда не придётся делать, что-то самой.

— Мне не нужны эти деньги. И я не хочу, чтобы бизнес моего отца строился на крови. Или ты думаешь, я не знаю, что планирует транспортировать отчим? Сколько жизней будет тогда загублено? — конечно, ей было плевать на всё и на всех. В ней всегда было больше меркантильности. Хотя раньше, она была не такой, она была доброй, отзывчивой и весёлой. Что же пошло не так.

Она очень долго молчала, внимательно меня разглядывала, а когда заговорила, голос сочился ядом.

— Ну, конечно, как я могла предположить такое, как мне вообще могло прийти это в голову? — Она яростно усмехнулась. — Ты такая моралистка, — тяжело вздохнула и со злостью произнесла фразу, которая и предназначалась даже не мне, это были скорее просто мысли вслух. — Вся в мать.

— Что?! — бестолково переспросила, потому что не совсем уловила смысл, хотя может мне этого просто не хотелось. Но, почему она говорит о себе в третьем лице или так будто о другом человеке? Подсознательно я уже знала ответ. Женщина посмотрела на меня удивлённо. Похоже, лицо моё выглядело ошалело, и она весело рассмеялась.

— Так Янка тебе не рассказала? — теперь она прямо лучилась.

— О чём? — в горле резко пересохло.

— Я тебе не мать, дорогая, — дыхание перехватило, сердце забилось быстрее. — О как же я мечтала увидеть твою реакции. Столько лет представляла, как это будет. И признаюсь, ты не разочаровала меня, милая.

Я поднялась с постели и замерла. Казалось, сделаю ещё хоть шаг и упаду.