Только (не) трогать

— Софи-и-и-я, — протяжно говорит она, когда мы оказываемся рядом, а я снова чувствую запах гниющих роз. И блузка у этой девушки подходящая — цвета пыльной розы. — Теперь понятно, почему ты так сильно устаешь. Дневная смена — на первом этаже, а вечерняя — на втором, в кабинете владельца издательства.

— Что, прости? — я чувствую, как к щекам приливает кровь.

— Любой бы на твоём месте устал, — Милана как будто и не слышит вопроса — рассматривает моё лицо и усмехается похлеще Майера. — Только это может быть опасно, София. Очень, очень опасно… для твоего здоровья. Поэтому дам дружеский совет: не перетруждайся. И на второй этаж лишний раз не поднимайся. Ты и так бледненькая, худенькая… вдруг нечаянно оступишься на лестнице и… упс!

Какой еще «упс»? С чего она от предложения дружбы перешла к советам, похожим на угрозы? Что ей вообще нужно? Будто без неё проблем мало! Сейчас мне так плохо, что совсем не хочется разбираться с этой странной девушкой.

— Спасибо за беспокойство.

— Всегда пожалуйста. А хочешь, я тебя домой подвезу?

Ну и предложение, особенно после такого разговора. Она точно не в себе.

— Я вызвала такси.

— Отмени.

— Не могу, машина уже приехала. Всего хорошего.

Продолжая натужно улыбаться, я иду к своему месту. Хватаю вещи, выхожу в холл, но выдыхаю с облегчением только оказавшись на улице.

Конечно, никакая машина за мной не приехала — я просто не успела вызвать такси, хотя и собиралась, потому как возвращаться домой пешком нет сил.

Теперь приходится ждать такси на улице. Погода хорошая, но меня почему-то знобит, а пальцы немеют. Стою рядом с торговым центром, рассматривая свои руки, подсвеченные разноцветными огнями вывесок, и кусаю губы от досады. Откуда эта Милана взялась на мою голову? Почему так себя ведёт?

Ну да ладно, не стану о ней думать. Главное, что скоро всё плохое закончится.

Добравшись домой, я принимаю душ и сразу ложусь в постель, но заснуть не могу. Звуки телевизора у соседей, обрывки их разговоров, лай собак на улице слышны как никогда отчётливо. Вскоре озноб усиливается — наверное, от волнения, ведь завтра — самый важный день в моей жизни.

Повертевшись в постели до утра, я встаю, снова принимаю душ и начинаю собираться. Темно-зеленое платье — приготовила еще накануне. Оно совсем не вызывающее, но и не тоскливо-серое, как моя обычная офисная одежда.

Тушь для ресниц, ВВ-крем и блеск для губ: так крашусь я тоже впервые. Хочется распустить волосы, но это уж слишком — они у меня длинные, ниже пояса. Так что приходится закалывать, единственная роскошь — капелька духов на виски.

Как и вчера, выхожу из дома в семь и решаю пройтись пешком. Погода чудесная, словно весенняя: солнце и мелкий дождь. Смотрю на небо и вижу радугу: это определенно хороший знак. По дороге заворачиваю в парк и брожу там минут десять, вдыхая запах сочной травы, смешанный с запахом опавших листьев.

Во время прогулки на душе легко и спокойно, но стоит прийти в офис, как волнение возвращается вместе с ознобом. Несмотря на то, что еще довольно рано, Майер уже на месте и Милана тоже (даже привстала со стула и натянуто мне улыбнулась).

Я включаю компьютер и начинаю работать, но постоянно думаю о Богдане.

Часы тянутся мучительно долго: наступает время обеда, а его всё нет. Майер, правда, тоже никуда не уезжает, и пока это даёт надежду. Но ближе к вечеру, когда на улице сгущаются сумерки, надежда меркнет.

Буквы плывут перед глазами, я всё чаще отвлекаюсь от работы и барабаню пальцами по столу (не думала, что это заразно). И всё сильнее переживаю. Если честно, мне и в голову не приходило, что Богдан может сегодня не приехать. Что теперь делать, я не знаю.

Альфия вернулась на днях, но не бежать же к ней с вопросом, где Богдан, почему не приехал. Это будет выглядеть глупо, к тому же она вряд ли знает ответ. Не думаю, что Богдан перед ней отчитывается.

К концу рабочего дня меня переполняет отчаяние. Коллеги уходят: Краснова, Уварова, Завьялова, даже Милана… а я всё еще жду — неизвестно чего.

Когда уезжает Майер, становится очевидно: это конец, ждать больше нечего. Я выключаю компьютер, но еще минут двадцать просто сижу за столом и смотрю на чёрный монитор.

Потом набрасываю плащ, беру сумку и выхожу на улицу.

Оказывается, я ошиблась. Это был не конец.

«Порше» Майера стоит прямо около выхода, а Марк, прислонившись к капоту машины и скрестив руки на груди, смотрит на меня в упор.

Я сжимаюсь под пристальным взглядом и пытаюсь быстро проскользнуть мимо. Делаю вид, что происходящее меня не касается, хотя чувствую — еще как касается.

И чувствую это еще до того, как слышу повелительное:

— Садись в машину.

Конечно, я могу не подчиняться приказу — вряд ли Майер увезёт меня куда-то насильно. Можно пройти мимо и вообще больше никогда не появляться на работе. Но что потом? Как жить дальше? И ради чего жить?

То, что сейчас есть выбор — лишь иллюзия. На самом деле выбора нет.