Только не ты + бонус

— Если не ошибаюсь, то этот, как ты говоришь, дурак обскакал тебя в университете по всем параметрам, — встрял Саймон.

— Не по всем! — запыхтел Родерик. — Да и вообще, результаты экзаменов — это не показатель успеха.

— А что показатель? — Саймон с удовольствием поддевал старшего брата. — Мне вот кажется, что экзамены очень даже важны, особенны выпускные баллы!

— Твое мнение не учитывается, — раздался холодный голос Дэвида. — Когда достигнешь чего-нибудь в жизни, позвони. Тогда я наконец смогу признать в обществе, что у меня трое детей.

Холод в столовой стал ледяным. Смех Саймона звенел кристаллами о накрахмаленную скатерть.

— Добро пожаловать в семью, Алена! Мне не удалось стать ее достойным членом, может, тебе удастся. Я средний ребенок, с нами всегда так, — сказал с сарказмом.

Внутри что-то заныло. Несуществующий орган, отголосок души.

— Когда тебя не любят, особенно в детстве, это тяжело. Сочувствую.

Весь лед столовой сошелся на мне, царапая холодом взглядов.

Я нарушила все возможные и невозможные правила приличия и сделала это сознательно, потому что, перед тем, как уйти, я собираюсь сказать правду.

Уже давно подали горячее, но мы почти не ели. Все смотрели в тарелки, кроме Родерика, который с интересом следил за мной.

— Хочу рассказать вам одну историю, — обратился он ко мне. — Однажды родители отвели нас в пиццерию. Я заказал пиццу с красным перцем чили, и мать спросила, не слишком ли остро будет. Я попросил официанта положить совсем немного перца. Тогда Саймон заказал ту же пиццу, но в два раза больше острого перца. Последним заказывал Александр, он попросил в три раза больше перца. В результате даже моя пицца оказалась слишком острой. Саймон не смог доесть свою, даже после того, как с нее сняли перец. Только Александр съел все. Он ничего не видел от слез, еле дышал, а потом на три дня потерял голос. Но съел все.

— Охотно в это верю! — я улыбнулась Александру, и он пожал плечами. — Ваш брат не из тех, кто любит проигрывать.

— Никто не любит проигрывать, — ко мне повернулся Дэвид, — но иногда случаются ситуации, когда необходимо выйти из игры. Однако… простите меня, Алена. Я не вовремя затронул эту тему. После обеда мы останемся в узком семейном кругу и обсудим ситуацию.

— Алена со мной. Если захочет, она останется после обеда. — Александр смотрел вопросительно, в любой момент готовый увезти меня из этого неприятного места. Но я улыбнулась в ответ. Знаю, куда приехала, и ничего хорошего не жду.

— Нет! — выкрикнул Дэвид. — Ты проводишь свою… спутницу и вернешься. — Не дождавшись ответа сына, Дэвид повернулся ко мне. — Алена, прошу вас, будьте благоразумны. Для нашей семьи наступило очень тяжелое время. Если Александр откажется взять на себя ответственность за случившееся с Карой, у этого поступка будут далеко идущие последствия, — вкрадчиво объяснил он голосом политика.

— Вы заставите Александра признать ребенка и жениться на Каре, даже если он к ней не прикасался?

— Напомню, что результат теста положительный, но не это главное… — Дэвид недовольно поджал губы и оборвал фразу. — Дальнейшие планы мы обсудим в узком семейном кругу. Впоследствии Александр обязательно объяснит вам все, что касается лично вас.

— Перевожу для непонятливых! — недобро рассмеялся Саймон. — Алене не место на семейной склоке, во время которой мы заставим Александра пожертвовать собой ради семьи и жениться на избалованной, …

— Молчать! — Дэвид ударил кулаком по столу.

— Успокойтесь вы все! — поморщился Родерик. — С каких это пор позволено кричать во время обеда! Алена, вам действительно лучше уйти после десерта.

— Ну почему же, — возразила, глядя то на Родерика, то на Дэвида. — Как раз наоборот, мне самое место на этом интимном собрании. Ведь если верить результатам теста, то отец этого ребенка — я.

На мне остановились пять ошеломленных взглядов.

Первым пришел в себя Александр. Он засмеялся в голос, так громко, что звякнули бокалы.

— Маленькая хулиганка! Я знал, что ты что-то затеяла! — Приподнявшись над столом, Александр потер ладони. Ему очень хотелось до меня добраться, но присутствие семьи останавливало. — А я-то удивился, почему ватные палочки царапают щеку! Хорошо, что не спросил тебя прямо перед всеми. Ты сделала свой мазок, а потом повернула палочки другим концом. Точно! Я должен был догадаться! Ты… ты!.. — он снова рассмеялся и расслабленно плюхнулся на место. С его лица словно враз исчез десяток лет.