ТОЛЬКО НЕ В ЭТОТ РАЗ

Все согласились, что этот предмет изысканий, состоящий из двух составляющих, является особенно важным, после чего пустились в рассуждения, не относящиеся уже к уголовному делу. Через полтора часа они наконец достигли города Зеленоград, где и находилось жилье последней жертвы маньяка, носящей фамилию Глебова. Оно располагалось в пятиэтажном доме еще довольно старой постройки. Стоило большого труда попасть внутрь подъезда. В искомой квартире даже на беспрестанные, нескончаемые вызовы домофона никто так и не отозвался. При попытке зайти через общение с жильцами-соседями либо попросту никто не отвечал, либо не скупились на грубые, недовольные выражения, стараясь, как водится на Руси, послать звонившего как можно дальше. Дело было достаточно позднее: стрелки часов давно уже перевалили далеко за два часа ночи, так что такое поведение незаинтересованных граждан было вполне объяснимым и в какой-то степени даже оправданным. Поэтому рядовые сотрудники в таких, не самых экстренных, случаях абсолютно не понимали срочную необходимость ночных выездов, когда найти взаимопонимание со спящими гражданами становилось делом довольно проблематичным.

Наконец Киров не выдержал и, захватив с собой вынужденно сопровождавшего их водителя, одетого, как то и полагается, в полицейскую форменную одежду, подошел к ближайшему от подъезда окну и стал барабанить в него руками, поступая так до тех пор, пока в конечном итоге ни показался совсем не обрадованный такой настойчивости полу-заспанный местный житель. Придав своему лицу чрезвычайно недовольное выражение, он пробурчал:

– Вы чего, совсем что ли «офанарели»? Ступайте, ступайте отсюда: здесь не подают… а не то полицию вызову.

– Но мы уже здесь, и как раз стоим сейчас перед Вами, – старясь широко улыбаться, вежливо произнес московский оперативник, схватив одетого в форму сотрудника за его голову и воочию давая несговорчивому хозяину убедиться, что на того одета полицейская бейсболка с кокардой, – откройте нам, пожалуйста, чтобы мы смогли войти в парадный подъезд, где займемся своей основной работой и никому больше не будем мешать.

– Как работа? Вы на часы-то смотрели? – не унимался неподатливый оппонент, одновременно тыкая пальцем в одетые на его левую руку часы, – полиция в такое время не шастает. Откуда я могу знать, что вы не грабители?

– В тему вопрос, – согласился Роман, доставая из кармана служебное удостоверение и показывая его в развернутом виде и демонстрируя таким образом очень осторожному и в то же время упрямому человеку.

Внимательно изучив документ, мужчина наконец-таки «сдался» и, не переставая ворчать, грубо промолвил:

– Ладно, в таком случае заходите.

Сам он направился в прихожую, где у него был смонтирован выключатель, отключающий магнитный замок, установленный на входной, подъездной, двери.

– Вот так вот и попробуй попади в этот подъезд, – поделился он своими мыслями с остальными сотрудниками, – я очень удивлюсь, если окажется, что убийство было совершенно именно здесь.

В конечном итоге этого совсем не оперативного мероприятия доступ в подъезд был открыт, и вся следственно-оперативная группа успешно смогла проследовать вовнутрь. Сотрудники поднялись на четвертый этаж, где и располагалась квартира семейства Глебовых.

– Никита, позвони, – небрежно «брякнул» старший товарищ.

Тот выполнил это нехитрое поручение, произведя непродолжительное нажатие на электронную кнопку. Звонок трещал, словно бы «поларешный», но внутри как будто бы ничего и не слышали. Не было слышно вообще никаких признаков, указывающих на наличие в квартире живых людей.

– Звони еще, – торопил Киров, сам при этом теряя терпение.

Когда и на это, более продолжительное и настойчивое, надавливание не последовало никакой адекватной реакции, Роман не сдержался и, в силу своего вздорного, «взрывного» характера, стал энергично стучать в деревянную дверь, установленную в давние, еще советские времена. Он «тарабанил» с такой силой, что недовольные соседи стали высовываться из занимаемых ими жилых помещений, чтобы с недовольным видом попытаться высказать свои претензии тем, кто посмел устроить весь этот ужаснейший грохот, больше похожий на нежданно начавшееся «вавилонское столпотворение». Увидев людей в полицейских мундирах, раздосадованные они удалялись, как и водится в случаях, аналогичных этому, проклиная существующий в России режим и все правоохранительные органы вместе взятые.

Одна только бабка, давно уже достигшая возраста «божьего одуванчика, не смогла устоять от того, чтобы не пообщаться с сотрудниками московской полиции. Худая до такой степени, что было удивительно, в чем только душа ее держится, она довольно свободно передвигалась, демонстрируя необычайную ловкость и удивительные завидные жизнелюбивые качества.

– Вы чего, сынки, расшумелись? – обратилась она к полицейским.

– Нам бы, бабушка, узнать: есть ли кто внутри этой квартиры? – вежливо обратился Роман к вышедшей в подъезд старушке, одновременно указывая рукой на Глебовское жилище.