Только не в этот раз

— Дальше? Что ж, хорошо, я продолжу. Напившись до ума-помрачнения, я дождался жену с ее беспардонного рандеву. Лишь только Марина пересекла порог нашей квартиры, я завел ее в общую спальню, где у меня уже заранее был приготовлен кухонный нож, и стал наносить ей один за другим удары по телу — куда попадет. Она сначала отчаянно кричала, активно сопротивляясь, из-за чего в комнате и остался такой беспорядок. Постепенно силы ее покидали, и она ничего в округе не ощущала. Я же, вдоволь насладившись своей безудержной местью, решил покончить с ней — раз и навсегда — и перерезал ей горло. Далее я вызвал такси и, заплатив немного побольше денег водителю, вывез мертвое тело подальше от дома, чтобы, таким образом, отвести от себя страшные подозрения.

— Вывез куда? — спросил старший оперуполномоченный, сохраняя совершенно серьезным лицо, — В какое, конкретно, место?

— Да откуда ж я помню, — чуть не плача, отвечал Станислав, — таксист вез. Я лишь загружал, а затем выгружал.

— И он, вот так, прямо сразу, согласился помочь тебе избавиться от ненужного трупа? — ухмыляясь, опытный полицейский, выразил свое полное недоверие поведанному рассказу.

— Я же сказал, что я дал ему хорошие деньги, — настаивал на своей версии Глебов, насупив брови, и опустив книзу голову.

— Таксиста и номер машины, конечно же, ты не запомнил, и описать не сумеешь? — Роман задал еще один наводящий вопрос.

— Нет, — наполнив свои глаза солоноватой на вкус жидкостью, упрямо твердил отчаявшийся в своем страхе мужчина, — я же говорю, что пьяный был «в стельку».

— Тогда еще один немаловажный нюанс. В чем была одета твоя супруга на момент, когда ты ее вывозил?

— Точно не помню, — отвечал Глебов, не чувствуя в вопросе подвоха, — платье ее какое-то там, по-моему серое в яркий цветочек, а может и другое, говорю же: пьяный я был.

— Ладно, с этим все ясно, — решил оперативник закончить затянувшийся фарс, — твоя жена была полностью голой, а после того, как она умерла, ее еще и «трахнуть» успели.

В этот момент простой необразованный труженик, пусть и несколько вспыльчивый, но напрочь лишенный понятий о подобных вещах, удивленно вскинул на Кирова голову и, глядя ему прямо в глаза, с широко раскрытыми от удивления веками, уверенно произнес:

— Это нет… Это точно не я… На такое я не способен.

— Похоже на то, — согласился Киров, скрестив на груди свои руки, и дав знак Никите о том, что пришла пора начинать заполнять документы, с интересом спросил, — Ты лучше скажи нам: от кого ты узнал, что жена тебе изменяет?

— Да, от соседки — что из сорок четвертой квартиры, — с готовностью отвечал не закоренелый преступник, — от бабки девяностолетней. «Клавдей» зовут. Отчество кажется Сергеевна, а фамилию я не помню. Она мне и рассказала, что Марина себе полюбовника завела.

— Хорошо, — сказал Роман, удостоверившись, что все только-что сказанные слова записаны правильно и соответствуют тексту и, положив руку на плечо Глебова, виноватым голосом произнес, — Ты извини нас, Стас, если что случилось не так. Не виноват ты в убийстве своей законной супруги — это сделал кто-то другой. Отсидишь за наркотики: срок там намного меньше, а может получится получить только «условный». Ну все — долгих речей не люблю. Еще раз прости и — зла на нас не держи.

Закончив эту короткую речь, старший товарищ направился к двери, кивнув младшему следовать за собой. Обернувшись невольно в дверях, он увидел, как этот огромнейший здоровяк — почти великан, обливаясь слезами, молча рыдает и, как, при этом, энергично вздрагивают его мощные плечи.

Вот так, для невиновного в убийстве Глебовой человека, в принципе довольно благополучно, закончилась эта история. Но преступник еще не был найден, и предстояло очень много работы. Напарники, прекрасно это осознавая, направились опрашивать указанного Станиславом свидетеля. Днем проникнуть в подъезд всегда много проще, чем ночью. Не стал исключением и этот повторный случай. Зайдя в дом, где они успели побывать накануне, одновременно с какой-то торопившейся жительницей, оперативники сразу же направились к квартире номер сорок четыре.

Звонить пришлось продолжительно долго. Наконец дверь открыла знакомая им уже с прошлой ночи старушка, которая вежливо вопрошала:

— Вам чего, «милки», надо?

— Клавдия Сергеевна? — уточнил Киров.

— Совершенно правильно, — отвечала престарелая женщина, — но чем я могу вам служить?

— Мы из полиции, — разъяснил более опытный оперативник, — были здесь у вас накануне, и осматривали «Глебовскую» квартиру, — и желая расположить к себе хозяйку, добавил, — а Вы всем вот так спокойно дверь открываете?

— А чего мне бояться? — бойко вымолвила старушка, — Я свой век отжила. Сотый уже десяток идет. Давно уж пора на встречу с Господом Богом.

— Что ж Вы так пессимистично настроены? — вставил Бирюков и, понимая, что ему снова придется записывать, с интересом спросил, — А можно, раз уж без Вас мы никак не обойдемся, пройти к Вам в дом, чтобы заполнить там необходимые документы.

— Заходите, чего уже там, — согласилась престарелая бабка.