Только не в этот раз

Парень услышав эти закономерные распоряжения своего нового руководителя и наставника заспешил их выполнять, засеменив в нижние помещения МУРа. Когда он уже удалился метров на двадцать, Роман окриком остановил новобранца:

— Эй, стой!

Когда же тот, замедлившись, обернулся, продолжая кричать произнес:

— А как тебя звать-то!? А то общаемся, как-то не по-людски!

— Бирюков Никита! — так же громко крикнул молодой офицер.

— А отчество!?

— Андреевич!

На этом знакомство закончилось. Майор пошел заводить служебную автомашину, а младший лейтенант побежал в гардероб, где в течении пяти минут полностью изменился, поменяв форменное обмундирование на гражданское одеяние. Когда он нашел, ранее озвученный ему автотранспорт, и предстал перед опытным офицером, одежда его уже имела другие предметы. Поверх — матерчатая куртка коричневого цвета со вшитыми вставками искусственной кожи. Под ней четко проглядывалась черная водолазка. На ногах были одеты удобные натуральные американские джинсы свето-синего цвета, не теряющие своей эластичности даже после того, если их намочить. На ступнях появились легкие в тон брюкам кроссовки.

Глава II В столице завелся маньяк

Осмотрев вновь-прибывшего, Киров, оценивающе, проверил его одеяние и, сделав довольное лицо, дал свое профессиональное заключение:

— О, вот это, уже совсем другое нормальное дело. Если еще и небольшую щетину отпустишь, то вообще легко сможешь затеряться в толпе.

— Я бы с радостью, — ответил Никита, немного смутившись, — но у меня плохо растет — какими-то жиденькими «ляпками». Получается очень гадко и некрасиво.

В ходе этого краткого диалога, Роман обратил свое внимание, что глаза его напарника приобрели совершенно другой обычный оттенок. Теперь зрачки, как и положено были черными, а радужки серо-зеленого цвета. «Наверное показалось»? — подумал про себя оперативник, вспомнив необычную разницу, привлекшую чуть ранее его пристальное внимание. Как только новобранец устроился на пассажирское место, майор ввел его в курс необходимых для выполнения мероприятий:

— Нам поступил очень ответственный вызов. Совершено — толи убийство, толи изнасилование, толи все сразу вместе — надо проследовать к месту и включиться в работу.

— Я готов, — послушно отвечал «молодой» полицейский.

Как только автомобиль тронулся, Киров снова заговорил, но уже на более отвлеченную тему:

— Послушай, лейтенант (акцентировать свое внимание, уточняя младший, в «органах», между сослуживцами, было не принято), хотелось бы получше с тобой познакомиться, а для этого я бы задал тебе несколько личных вопросов. Ты не против?

— Да нет, — бесхитростно отвечал Бирюков, — отчего ж. Задавайте. На какие смогу — отвечу.

— Хорошо, — молвил опытный полицейский, — тогда скажи: ты давно в органах служишь?

— Пять лет — подходит шестой. В 2009-м, сразу после службы в российской армии был принят в полк патрульно-постовой службы, где прошел первоначальную подготовку и закончил четырехлетнее высшее юридическое образование. Почти два месяца назад получил диплом и, вот по истечении совсем непродолжительного времени, был переведен к вам сюда. Я слышал: попасть В МУР очень трудно. Наверное мне попросту повезло?

— Можно сказать, что и так, — согласился оперативник с вполне логичным мнением новичка розыскного дела, — чтобы пробиться в Управленье УГРО надо либо пахать, словно проклятый, либо иметь очень цепкий «прихват», либо уметь так «подлизывать задницу», чтобы тебя непременно тащили везде за собой.

— Не один из этих случаев мне не подходит, — печально улыбнулся младший сотрудник, — просто, еще находясь в ППС-е, я смог раскрыть несколько довольно загадочных преступлений, и начальство посчитало возможным перевести меня служить в Московское отделение розыска.

«Что-то он не договаривает. И улыбка у него не совсем естественная, как бы не очень радостная от того, что смог получить такое знаковое престижное место, а наоборот какая-то недовольная. Ну, да ладно, по ходу дела все прояснится», — обнадежил себя старший сотрудник, все еще считая, что этого юнца к нему подослали, чтобы «слить» его самого. Однако, Роман был «воробей-стрелянный» и, на таких мелочах, не зацикливался, предпочитая: либо вывести провокатора на чистую воду, либо сделать своим непременным «подельником», навсегда, поставив в зависимое от себя положение. Эти мысли, словно молния, промелькнули в голове майора полиции, и он тут же от них избавился, продолжая допытывать нового «друга» о его личной жизни:

— А ты, Никита, женат?

— Да нет, пока-что не довелось, — искренне отвечал собеседник невольно, чуть заметно, сморщив лицо.

— Что? — поинтересовался «опер», придав своей физиономии «сострадальческий» вид, — Неразделенная посетила любовь?

— Да, — нехотя отвечал Бирюков, чуть более жестко, чем разговаривал до этого ранее, давая таким образом определить, что его душа еще не «отболела», и эта злободневная тема для него пока-что закрыта.