Только не в этот раз

— При осмотре места происшествия, где была обнаружена третья жертва, он специально симулировал свое отвращение. Сам же наметил себе четвертую цель, явившуюся сотрудницей экспертно-криминалистического отдела. Она, кстати, была очень похожа на Бирюкову-старшую. Выследив, где она проживает, маньяк намеревался тут же с ней и расправиться, но его отвлек телефонный звонок с вызовом на работу. Он тогда еще мог себя контролировать, а главное он выслеживал ее, не надевая своей жуткой маски, не перевоплощаясь с ее помощью в ужасного монстра, и продолжая оставаться только-лишь человеком. Федосеева тогда почувствовала себя плохо и упала без чувств возле квартиры, что дало возможность преступнику сделать слепок ее ключей. На следующий день он уже ожидал ее прямо в жилище, совершенно не оставив никаких шансов той на спасение. Кстати в подъезды, оборудованные магнитными кодовыми замками, сотрудники патрульно-постовой службы, коим в свою время являлся и этот отъявленный «персонаж», попадают совершенно свободно, так как, практически, у каждого из них имеется универсальный мини-прибор, подходящий свободно к любой «электронной» двери.

— Дальше он, уже чувствуя в этих убийствах потребность, — снова «включился» в беседу ученный, — жестокий маньяк стал попросту «охотиться» на своих жертв.

— Сначала он выследил проститутку, — рассказывал уже начальник розыскного отдела, — и заманив ее обманным путем в Царицынский лес, жестоко расправился с ней, не забыв изнасиловать. Затем, в ходе расследования своих же собственных преступлений, он наметил себе свидетеля Каргапольскую. Узнав, что ее родители находятся на далекой владимирской даче, он оставив в ее квартире приоткрытой балконную дверь, ночью проник тайно к ней в комнату и начал творить с ней свои изуверства. Однако, в этот раз закончить он не успел, так-как внезапно вернулись родные девчушки и помешали маньяку. Отец стрелял в него из травматического пистолета, но тому все равно удалось скрыться.

— А девушка? — переспросила Ирина, — Что с нею сталось?

— К сожалению девушка умерла, не приходя в больнице в сознание, — ответил с печалью в голосе подполковник, — было поражено почти сто процентов ее кожного покрова, в том числе и лицо.

Про себя же Кравцов невольно подумал: «В принципе оно так и к лучшему. Как бы она смогла жить с такими уродствами? Тоже бы сделалась какой-нибудь мстительницей-маньячкой всему мужскому народонаселению этой планеты».

— Но почему он решил убить и меня? — вдруг спросила Кирова, задав очевидный вопрос, — Я ведь совершенно не подхожу под описание его матери.

— Вот это и для нас остается загадкой, — совершенно искренне ответил Виктор Иванович, ничего не знавший про «наезд» кавказцев на его подчиненного, и как тот надумал выпутаться из этого сложного положения, — очевидно, ваш муж стал что-то подозревать, и Бирюков решил избавиться от него, а заодно и от Вас. Ведь если супруг, паче-чаяний, поделился с Вами своими умными мыслями, то Вы и он становились для него серьезным препятствием в осуществлении его садистских намерений.

— А можно еще один необычный вопрос? — внезапно поинтересовалась Ирина.

— Конечно, — согласился подполковник полиции.

— А где мерзавец мог взять такую кучу наркотиков?

— Утверждать я не могу, — попытался разъяснить офицер, — но мне кажется он приобрел их у одного наркоторговца, которого застрелил при очень странных загадочных обстоятельствах, причем в не рабочее время. Ваш муж и еще один сотрудник с нарка-контроля, конечно же, на то время панибратски выгораживали его. Они, скорее всего, делали это из чувства общепринятой солидарности, когда, к примеру, Бирюков, совершив преступление смог каким-нибудь образом «засветиться» и попросил у напарника дельный совет, как можно выпутаться из этой сложившейся ситуации. Про наркотики же он, вероятнее всего, никому ничего не рассказал, а то бы его давно уже взяли под стражу.

— И еще меня кое-что продолжает интересовать, — Кирова видимо хотела разрешить все мучившие ее вопросы. — Как получилось так, что маньяк в своей ужасной одежде спокойно разъезжал по городу, наполненному множеством полицейских?

— Здесь, я соглашусь, — не без стыдливости отвечал Кравцов, — на лицо, наша недоработка. Единственным оправданием может послужить только то, что он передвигался в основном-таки ночью, когда количество нарядов сведено к самому минимуму. На свою машину, на это время, он приделывал «левые» номера, которые достал в одном из пунктов приема металлолома, сняв со сданной, как лом, машины старшего Каргапольского, кстати, деда замученной девушки. Это обстоятельство значительно усложнило наш поиск. Еще одной нашей оплошностью явилось и то, что мы своевременно не досмотрели машину преступника, где он всегда перевозил свое одеяние, используемое при совершении жестоких убийств.

— Здесь-то как раз и понятно, — уверенно произнесла Кирова Ира, — не станешь же обыскивать машину каждого полицейского. Кому же тогда и верить, если подозревать в преступлениях всех сотрудников?