Только о ней, только о нём

– Хорошо, не называй, мне плевать на собственное имя, на карьеру, на всю свою жизнь.

– Это твой выбор, можешь, выбрать что-то другое.

– Нет, не хочу и не могу. Я люблю и ненавижу тебя. Извини… Ещё больше я не могу терпеть себя самого. Но я согласен на всё, лишь бы быть с тобой, сердце моё. Я полвека испытываю не угасающие ни на минуту романтические чувства к тебе, а ты не отвечаешь мне тем же самым. Я неоднократно испытан тобой, временем и обстоятельствами. В твоих бедах, даже в похоронах обоих твоих мужей, я поддержал тебя, как это требовалось.

– Конечно, ты же всегда надеялся на взаимность, особенно в те времена, когда я испытывала утрату близких мне людей. И сейчас ты упрекаешь меня моим горем?

– Нет, ни в коем случае, я не это имел виду.

       Наступила пауза. Они оба думали. Он, что сказать, а она о том, что он ещё ей скажет.

– Зачем же ты так со мной, Эльза? Ты – единственная для меня на всём свете. Я даже не пытался на ком-нибудь жениться и завести семью.

– Ты бы всё равно был бы с ними несчастлив.

– Почему?!

– Потому, что ты любишь меня, – она выдержала многозначительную паузу. – Любишь по-настоящему.

       Он сорвался и зарыдал в трубку. Она дождалась пока он успокоится.

– Да, соглашусь, – сняв и, спешно вытирая краем халата, запотевшие от волнения очки, продолжал профессор. – Я не знаю, сколько нам суждено жить, но, может быть, хватит находиться в невыносимой разлуке.

– Это бестактно с твоей стороны, Зильферман, напоминать мне о моём возрасте…

– Прости, но мои муки больше, чем целая вечность, дорогая Эльза.

– Я всегда уважала тебя, твою постоянную заботу обо мне. Это так. Я помню всё, что ты сделал для меня за всю жизнь. Это бесценно, правда.

       Он снова зарыдал.

– Я, – продолжила она, признаю, что совершила неисправимую ошибку. Мне стоило  сорок лет назад выйти за тебя замуж и, кто его знает, возможно, я смогла бы быть с тобой счастлива. Об этом мечтает каждая женщина.

– Да…

– Но, жизнь не переписать начисто. Она жестока, коварна, нечестна.

– Да…

– Поздно, милый ты мой, ангел.

– Почему? Никогда не поздно, радость моя!

– Хорошо, – Эльза снова взяла передышку, будто бы набиралась смелости что-то сказать.

       Он боялся нарушить её молчание и, с дрожью в руках, ждал её голос.

– Во-первых, неразделённая любовь встречается довольно часто, – он услышал её волнение. – Во-вторых, я всегда оценивала себя выше, чем тебя – это моя идиотская ошибка. В-третьих, после наших редких, но признаюсь, интимных, а ещё точнее, постельных связей, я каждый раз боялась, что полюблю тебя и превращусь в рабыню своих чувств. Помнишь, поговорку, что, «если не можешь поцеловать руку, то лучше отрежь её»? Это из этой истории.

       Зильферман потерял дар речи. Он впервые в жизни услышал от любимой женщины эти слова. Головокружение было настолько сильным, что он едва не промахнулся мимо кресла, в которое ему сейчас необходимо было скорее присесть. В висках, как и по всему телу, бешено стучал пульс.

– Да, я понимаю, что ты  удивлён, но я решила признаться тебе сейчас.

– По-че-му? – протяжно произнёс он.

– Потому, что это последний раз, когда ты слышишь мой голос, мой дорогой Клаус…

– Как это, последний?

– Моя жизнь подошла к концу. Я кончилась, мой Зильферман. Я безнадёжно больна. Это такая банальность…

– Как это больна? Я найду лучших врачей, я всё сделаю, чтобы ты жила, Эльза!

       Она с трудом, но негромко рассмеялась.

– Что с тобой?

– Неважно.

– Я должен знать, чтобы помочь тебе, дорогая. Я умоляю тебя, скажи, что происходит? Я сейчас же всё брошу и приеду к тебе.

– Я уже месяц живу на другом континенте земли, тебе не найти меня. А телефон, после разговора с тобой я отключу.

– Но…

– Не будем продолжать эту тему. Я прошу тебя о последнем, Зильферман.

– Но…

– Не стоит жалеть, дорогой. Спасибо, что мне посчастливилось знать тебя. Открой клетку. Пора. Прощай.

– Нет! Нет! Нет!

       В ответ на том конце раздались короткие гудки. Связь прервалась.

       Он не пережил этого. Разорвав свой белый халат и, скрутив из него верёвку, через несколько минут профессор повесился в своём кабинете.

       Причина его самоубийства осталась для всех необъяснимой загадкой, потому как она была сокровенной тайной, связывающей его с Эльзой и, покончившей с собой этим же вечером, выпив до дна целый флакон сильнодействующего снотворного.

       Их похоронили за десятки тысяч километров друг от друга. Невероятно, но словно, по чьему-то заказу, оба похоронных оркестра в завершение церемоний прощания исполнили заупокойную мессу Моцарта.

       Р.S. Я же узнал об этом совершенно случайно, когда мне через несколько лет после смерти Клауса и Эльзы, странным образом попали в руки их два прощальных письма, написанные в один и тот же день и, нашедших друг друга. Он писал только о ней, а она только о нём.

* Обложка создана и оформлена самим автором