Только один выход

Я взял такси и почувствовал, что за мною следят. Это, конечно, раздражало, но не более того. За мной часто следят. Но сейчас это не помешает мне поехать прямиком к себе домой — пока я в Калифорнии, я в безопасности. За криминальное прошлое я объявлен в розыск в десятке штатов, однако в силу существующего порядка меня нельзя выдворить из Калифорнии. Здесь я хоть и известен как мошенник, но все же пользуюсь неприкосновенностью, живу своей жизнью, реагируя лишь на те раздражители, которые касаются таких, как я.

Я заставил водителя поколесить по городу, а потом выехал за его пределы. Мысли о Хорьке не шли у меня из головы. Кроме того, я чувствовал что-то неладное.

Почти уже в полной темноте, на пустынной дороге, у нас заглох мотор. Водитель выскочил из машины и поднял крышку капота. Он сильно нервничал, руки его тряслись.

Я вышел из противоположной дверцы. Преступника можно арестовать за ношение огнестрельного оружия, вот почему я почти никогда не ношу с собой пистолет.

Зато использовать собственные мозги не запрещено законом, а они не раз выручали меня из таких переделок, в каких не помогли бы никакие пистолеты.

Я посмотрел назад, на пустынную дорогу. Навстречу, в сторону города, ехала машина, эдакая изящная сверкающая никелированная штучка. За рулем сидела женщина, вся закутанная, несмотря на теплую погоду.

Зашуршали по гравию шины, и дамочка высунулась из машины:

— Эй, таксист, что, поломка? Может, передать что-то в городе или подвезти?

У нее был приятный голос.

Я сунул таксисту деньги за проезд и вышел на дорогу:

— Не довезете ли до города, если, конечно, не затруднит?

Женщина рассмеялась низким грудным смехом и распахнула дверцу:

— Пожалуйста, пожалуйста, садитесь вперед.

Она нажала на газ, и машина рванула с места. На руке, сжимавшей руль, я заметил крошечную родинку.

Она поняла, что я узнал ее. Ее правая рука, скользнув, опустилась на мое колено.

— А с вами не так-то просто познакомиться, Эд Дженкинс.

— Благодарю вас за чуткость, которую вы проявили, столь любезно посадив меня в машину, — сказал я, — все было очень ловко продумано — и поломка такси, и то, что вы ехали навстречу, а не в том же направлении, что и я.

Она снова рассмеялась своим журчащим смехом:

— Да, это было действительно ловко придумано. Когда таксист уже точно знал, по какой дороге поедет, он просигналил мне число миль от поворота, давая таким образом знать, где произойдет поломка. Поехав по короткому пути, я обогнала вас и, развернувшись, поехала навстречу.

— Если вы хотели меня видеть, то почему не пришли прямо ко мне домой? К чему все эти сложности?

Взгляд ее вдруг сделался жестким и холодным, губы плотно сжались, превратившись в тоненькую ниточку.

— Потому, — медленно проговорила она, — что мне нужно было не просто увидеть вас. Мне нужно было, чтобы вы оказались в моих руках.

Я почувствовал, как маленький смертоносный револьвер, который она держала в правой руке, прижался к моим ребрам.

Я осторожно посмотрел на нее. Она может застрелить меня прежде, чем я пошевельнусь и попытаюсь отобрать у нее оружие. Внимательно посмотрев на нее, я решил, что она не относится к тем, кто стреляет просто так, ради забавы, но чувствовалось, что она способна на все.

И безусловно, голову она носила не только ради коротенькой стрижки.

— Вот что, Эд Дженкинс, — проговорила женщина, — вы поедете со мной. Мне от вас нужно только одно — чтобы в течение двух часов вы делали то, что я скажу. Потом можете отправляться на все четыре стороны. А до этих пор должны будете сопровождать меня. Обещайте, что станете меня слушаться и не попытаетесь сбежать, или же мне придется держать вас под прицелом. Ведь я могу и выстрелить.

Я зевнул:

— Можешь выстрелить, детка? Я не ослышался?

Она придала голосу пленительность:

— Пистолет может выстрелить сам. Случайно.

— Что ж, пусть стреляет.

Губы ее плотно сжались. Она нажала на переключатель скоростей, я согнул правую ногу в колене и резко рванул вниз ручной тормоз. Последовал толчок, ее с силой бросило на руль. Воспользовавшись этим, одной рукой я схватил ее за горло, другой вывернул запястье.

Вышвырнув пистолет за окно, я отпустил ручной тормоз, выправил руль, так как машину бросало из стороны в сторону, посмотрел на нее и усмехнулся:

— Ну как? Продолжим?

Она побледнела как мел, глаза сверкали в темноте яростным огнем, губы сжались в тонкую нить.

— Хам! Животное!

Я снова зевнул:

— Вы, женщины, всегда так. Сначала тычете человеку в ребра пистолетом, а стоит ему отобрать его, так он уже и хам. Ну ладно, давай вези, пока я не отшлепал тебя по попке.

Остановив машину, она согнула колени, выскользнула из-за руля и, как дикая кошка, бросилась на меня, кусаясь и царапаясь. Я с трудом удерживал ее. Платье соскользнуло у нее с плеча, острый каблук-шпилька впился в мою ногу, а сверкающие белизной зубы яростно щелкали, пытаясь укусить меня. Да, ничего не скажешь.