Только одна ночь

Том медленно поворачивается и фыркает.

– Ты? – Он делает шаг в мою сторону. – Я позволил себе несколько дерзких реплик после того, как ты сверкала передо мной голым задом.

Я холодею, ногти впиваются в столешницу.

– Я не сверкала перед тобой…

– Скажи, если бы я не запер Дейва снаружи, если бы принял предложение на ужин, ты бы стала прислуживать мне? Разливала бы вино в этом платье, на которое ушло материи меньше, чем на носовой платок? Сидела бы рядом со мной без трусов, прекрасно понимая, как высоко задирается подол юбки, стоит тебе опуститься на стул, зная, что я буду весь вечер пялиться на тебя, в буквальном смысле полунагую? Неужели ты разрешила бы Дейву унизить тебя передо мной, позволила бы ему воплотить в жизнь эту фантазию мести?

Теперь пришел мой черед краснеть. Унижение того вечера болью взрывается в теле, как будто снова ударили по больному месту.

– Нет нужды…

– Потому что именно так я все это вижу, – продолжает Том, отмахнувшись от меня. – Ты была загнана в угол. Думала, что у тебя нет выбора. Но я дал тебе выбор. Эта задница, твой жених, хотел устроить шоу? Я не позволил ему! Я ушел! Я позвонил мистеру Дейду! Не я здесь плохой парень, так почему ты натравила своего пса на меня? Потому что я сказал тебе то, что ты не желала слышать?

– Я никого на тебя не натравливала! – цежу я сквозь зубы, медленно поднимаясь из кресла. – Я очень благодарна тебе за то, что ты не повел себя как последняя тварь, когда Дейв решил использовать тебя как оружие против меня. Я благодарна за то, что ты позвонил мистеру Дейду. Но это не дает тебе права обращаться со мной так, как в пятницу. Однако, несмотря на все это, я не просила тебя уволить.

– И ты ждешь, что я…

– Мне все равно, во что ты веришь, а во что нет! – припечатываю я, не давая ему возможности закончить свою мысль. – Я рассказала своему любовнику о том, как прошел день на работе. И все. Все! Я имею право на это! Я имела право сделать все, что я сделала с тех пор, как мы виделись в последний раз!

– И он тоже? Ты действительно веришь в то, что он тоже имел право сделать это? – взрывается Том, и вопрос мечом повисает в воздухе над моей головой.

Кажется, Том тоже видит этот меч, и это его успокаивает. Он удовлетворен тем, что вывел меня из равновесия. Но со спокойствием накатывает новая волна меланхолии. Плечи его опускаются, красная краска сходит с лица, и Том вдруг стареет на глазах. Он выглядит как минимум лет на десять старше того Тома, что со смехом, сам того не подозревая, подписал себе в пятницу смертный приговор.

Из его груди вырывается тяжкий вздох. В нем слышатся скорбь и отчаяние.

Он с опустошенным видом отворачивается от меня. И после такого неожиданно драматичного выступления он так же неожиданно, словно призрак, покидает мой офис.

Том всегда был для меня скорее беспокойным союзником, чем врагом. Как Китай или Саудовская Аравия. Правительство там любить не за что, но силу этих стран невозможно игнорировать. Как говорил сам Том, я признаю симбиотические отношения.

Но если это война… тогда Роберт наемник. Да, он сражается по своим собственным правилам, а не согласно солдатскому кодексу чести, но сражается на моей стороне. И я плачу ему… чем? Сексом? Привязанностью? Не заплатила ли я ему контролем над своей жизнью?

Я встаю; ноги дрожат, но я ухитряюсь взять сумочку и выйти из кабинета.

– Сегодня меня уже не будет, – говорю я Барбаре.

– О, я знаю, – улыбается мне помощница. – Мистер Дейд уже звонил и предупредил, что вы, скорее всего, уедете. Сказал, что ждет вас у себя. Я хотела перевести звонок, но вы были… заняты.

Я уставилась на нее, уверенная в том, что ослышалась. Она, воспользовавшись моментом, наклоняется вперед и шепчет мне заговорщически:

– А я и не знала! Он такая горячая штучка, Кейси!

Я каменею; горло сдавило, и все, на что я способна, – коротко кивнуть, развернуться и выйти.

По пути к лифту я сталкиваюсь с Ашей. Она останавливается и одаряет меня слабой улыбкой, зависшей на нейтральной полосе между восхищением и обидой.

– Я слышала, тебя продвинули вверх, на место Тома.

Я холодею. Окружающий мир все больше напоминает сюрреалистическое полотно, отбрасываемые ярким светом тени походят на призраков.

– Я сражена, – продолжает Аша. – Ты это сделала. Ты победила. – Она неохотно кивает в знак уважения. – Победитель забирает себе все трофеи.

Победитель устанавливает правила.

– Мне пора идти.

Я проскакиваю мимо прежде, чем она успевает сказать что-нибудь еще. В лифте мне делается дурно. Я понимаю, что сейчас не стоило бы садиться за руль, но все равно сажусь. Не еду, а крадусь, как черепаха, надеясь выиграть немного времени на раздумья. Но это не помогает. В голове только гнев, сумятица, страх… страх перед чем?

Ответ очень прост. Я боюсь своего защитника.

Ворота у дома Роберта открыты. Я заруливаю на подъездную дорожку, вынимаю ключ из замка зажигания и осторожно бреду через огороженный двор к дому. Все двери распахиваются передо мной, стоит коснуться их рукой. Никаких замков и запоров.