Только она

Я выплескиваю в этом поцелуе весь страх, что копился с того момента, как я подумала, что с ним может что-то случится, потому что я сказала слишком плохие слова, страх за то, что испытала в заезде.

— Ада… — простонал Даня, оторвавшись от меня. — Знаешь кто ты?

— Кто? — спросила, стараясь отдышаться.

— Маленькая лгунишка. — улыбнулся он. — И вертишь ты мной, как куклой. Бессовестная. Домой?

— Да.

Дома нас ждал Александр Сергеевич, который сначала поругался на нас, а потом начал просить прощение за жену.

— Что ты решил? — спросил Даня.

— Я дал им последний шанс. Еще раз и… ну, в общем, разведусь, надоело.

— Продуют они этот шанс в ближайшее время. И еще, из-за того, что ты сегодня сказал в ресторане, про дочь и все такое, Ада собралась завтра удочки сматывать и съезжать.

— Даня! — возмутилась я.

— Ада? — обратился ко мне дядя Саша.

— Можно я спать пойду? — попросила я.

Мужчины на меня сердито уставились, но все же смирились и отпустили в комнату.

— Я с тобой завтра поговорю. — начал угрожать дядя Саша.

— Ага, а я сегодня. — пошел следом за мной Даниил.

— Я устала.

— Ничего не знаю. У тебя пол часа приготовиться ко сну. — сказал, как отрезал и ушел в свою комнату.

Я старалась ни о чем не думать, вот вообще. Разделась, взяла вещи, пошла в душевую комнату, налила себе воды целую ванну и полила немного пены. Своей любимой. С экстрактом мяты.

Я, конечно, не собиралась, но похоже уснула, потому что придя вновь в сознание услышала какой-то треск и Даню перед собой.

— Ада, что с тобой? — подбежав ко мне, спросил парень.

Ох, как же хорошо, что пена не успела раствориться и все важные места были прикрыты.

— Ты… ты… — я даже сказать не могла толком то, что хотела.

Даниил, наконец, понял, что я не утонула и что совершенно голая под пеной, как-то тяжело сглотнул и уставился мне в глаза.

— Скажи, что ты в купальнике.

— Пошел вон.

— Понял.

Шторминский вылетел из ванной, однако, не в свою комнату, а в мою. Прикрыл дверь.

— Я подержу, чтоб никто не зашел. — послышался голос с другой стороны.

— Я тебя убью, — прошипела я.

— Извини, я испугался. Прошел уже целый час. Я тебя зову, а ты молчишь. Ты перестала храпеть?

— Я и не храпела. — взвизгнула я, чуть не упав, когда прыгала на одной ноге, пытаясь натянуть трусики.

— Что такое? — тут же отреагировал парень за дверью.

— Не смей сюда заходить, сволочь.

— Ладно, ладно.

— Зараза, — пробухтела я, натягивая топик для сна.

Глава 28

Даниил

Эта мелочь меня скоро до нервного срыва доведет, сколько можно издеваться? Правда, и я дурак. В купальнике она ванну принимает, умнее, конечно, ничего не придумал.

Ладно, пойду пока за сорванцом.

В моей жизни после ухода Ады шесть лет назад, осталось еще одно напоминание. Белое, сильно пушистое и громко… мяукающее.

Когда отец привел свою жену с ее дочуркой, пришлось Малыша, который больше напоминал гиппопотама от Занзибара, отправить к Васе и Тохе. Благо, кот был спокойный, как удав, и единственное, что ему требовалось это еда и изредка мое присутствие.

Проблем не было не с одним, не с другим.

После ухода Ады, котяра впал в апатию. Зачах. Заболел. Повез его к ветеринару, тот сказал — психологическая, бля, травма у вашего питомца. Стянул с меня сто пятьдесят баксов, и отправил домой с советом.

— Будьте к нему мягче. Разговаривайте с ним. Любите его.

Зоофил, чертов.

В общем, выживали мы, как могли с котярой вместе. Он ко мне привык только на второй год жизни у нас. Галя его кормила, как нас с отцом не подчевала. Поэтому сегодня, Тоха привез кота Малыша весом почти восемь килограмм.

И это чудо сидело в моей комнате, ждало звездного часа.

Батю я предупредил. У Полины аллергия вроде была, по крайней мере, как она говорила, так что придется таблеточки попить. Я же от своей аллергии к кошкам вылечился еще три года назад.

Взяв кота из комнаты и перевесив его через плечо, пошел обратно к Аде. Интересно, узнает?

— Кроха, ты опять уснула?

— Иди к черт… — девушка вышла из ванной и, увидев на моем плече кота, не договорила.

— Хватит ругаться, — пожурил я ее, не спеша скидывать пушистого засранца.

Кстати, гадил он частенько в отместку, когда меня не бывало дома.

— Даня? — позвала мелкая с искрящимися глазами. — Это Малыш? — шепотом спросила она, будто боясь, что этот гиппопотам услышит ее и убежит. Не убежит, бегать он разучился, когда его вес за четыре кило перевалил.

— Я надеюсь, теперь ты понимаешь, что это имя ему никак не идет? — усмехнулся я и поймал улыбку мелкой.

Котяра же, услышав голос крохи, встрепенулся и попытался вывернуться с моего плеча. Я поставил его на место и котяру тут же начали тискать женские ручки, сказать честно, от которых я бы и сам не отказался.

— Ой, какой ты! Большущий, снежный комок просто. — щебетала Ада, а котище мурчал и хвостом поддергивал.

— Нет, когда я тебя жирной сволочью называю, ты на меня обижаешься, а тут растаял весь. — поддел я кота, и вдруг понял, что наказов зоофи,… в смысле, ветеренара я все же придерживался. С котом мы беседы вели и не всегда светские.

— Ты его все шесть лет обижал? — посмотрела на меня кроха.