Только позови

Как же он сказал? Пора кончать эту трепотню насчет роты. Все кончилось, Джонни-Странь, понимаешь? Кончилось! Вбей это в свою тупую техасскую башку.

Прав был старшой, куда как прав. Он всегда наперед всех знал, все знал. Ненормально это — наперед все знать и понимать. От этого и свихнуться недолго. Да еще говорить людям, а те — все одно, хоть кол на голове теши, никто не слушает. Предсказывать — ненормально это. Стрейндж был рад, что бог не дал ему такого таланта.

Но теперь до него дошло и застигло врасплох, будто кто в морду неожиданно двинул. А Уинч-то давно знал и был готов.

Стрейнджу не понравилась часть, куда он попал. Сброд, набранный с бору по сосенке. Офицеры и РС — рядовой и сержантский состав, как положено, но все вразнотык. Одни наверх лезут, карьеру делают, другие лямку тянут и радуются, что живы. Которые с амбицией — тех то повышают, то переводят куда-то, в другую часть.

Его подразделение связи теперь отправлялось на учение. Им предстояло установить где-то в лесной глуши походные коммутаторы на деревянных панелях (в Англии, говорили, выдадут металлические) и обеспечить связь между какой-то дивизией и другими или между танковым соединением и каким-то еще. Никто ничего толком не знал. Стрейндж заведовал кухней в одной из рот.

Нет, радоваться в части было нечему, разве что работе. Вот когда их перебросят в Европу, то в бою, под огнем, они, может, притрутся друг к другу и образуют одно целое, и дух товарищества появится. Но пока ничего этого не было, и Стрейндж был сам по себе, как и другие.

Многие свои привязанности он оставил в госпитале. Ему очень нравился, к примеру, подполковник Каррен. Он питал симпатию к своим из старой роты, которые собирались в «Пибоди» у него в номере. Эта симпатия улетучивалась помимо его воли по мере того, как ребята выписывались из госпиталя и разъезжались кто куда, а сам он больше и больше времени проводил без них, но все равно это была симпатия, настоящая симпатия даже сейчас. И к Фрэнсис он испытывал серьезную привязанность, даром что девчонка не имела никакого отношения к армии. Однако самую горячую, самую верную привязанность он испытывал к тем троим, с которыми возвращался домой. Он не верил, что их четверка распадется.

Госпиталь оказался тем местом, где гасли и рвались привязанности. Более всего в этом убедил Стрейнджа последний разговор с Карреном.

Однажды во время утреннего обхода Каррен попросил его зайти к нему, как он выразился, на последнюю, может быть, их конференцию. Сердце у Стрейнджа учащенно забилось. Ему и самому в последние недели приходила мысль, что в госпитале остались только он и Прелл. Уехал Уинч со своим больным сердцем, выбыл Лэндерс с перебитой лодыжкой. Выписался даже Прелл с искалеченными ногами — ему предстояла первая поездка. Его, Стрейнджа, пустяковая рана не шла ни в какое сравнение с тем, что было у них. И тем не менее он все еще болтался в отделении, изнывая от тоски. Что же это получается?

Каррен не тратил времени на околичности.

— К сожалению, с рукой у вас не так хорошо, как я надеялся. Поэтому мы и держали вас так долго.

— Что значит «не так хорошо»? Не болит, не воспалена. По-моему, все в порядке. — Стрейндж повертел кистью, сжал и разжал кулак. При мысли о возможном отчислении из армии его охватила паника.

— Я не говорю о физическом заживлении, рана затянулась превосходно. Я имею в виду работу суставов и связок. То самое, что мы хотели поправить. Операция прошла очень успешно, и мы имели основания рассчитывать, что подвижность восстановится на все сто процентов. Увы, не восстановилась. — Каррен взял Стрейнджа за запястье. — Попробуйте сожмите. Крепче. Так. Теперь разожмите. Чувствуете, будто что-то мешает внутри?

— Что-то есть, — вынужден был согласиться Стрейндж.

— Ну вот, об этом я и говорю. Результаты такого состояния могут быть самые различные. — Он мельком глянул на пациента, как будто собираясь обстоятельно перечислить все мыслимые варианты, но передумал. — Не исключено, что это пройдет. Но лично я склонен думать, что полная подвижность кисти не восстановится. И наверняка рука начнет беспокоить вас с возрастом.

— И что же из всего этого следует? — встревожено спросил Стрейндж. — Что же я, совсем негоден, что ли? Так и будете держать меня тут?

Каррен рассмеялся.

— Вы по-прежнему рветесь в Англию?

— Именно так, сэр, — официальным тоном произнес Стрейндж.

— Ну что ж… С моей стороны возражения не будет. На данном этапе еще одна операция не требуется. Через два-три дня вы возвращаетесь в строй.

— Вот это здорово! А то вы меня напугали.

— Но должен предупредить вас, — строго продолжал Каррен, — что ухудшение может наступить внезапно, быть может завтра или через неделю. Поэтому настоятельно рекомендую быть осторожным. Не перегружайте руку.

Теперь вовсю улыбался Стрейндж.

— Если что, я могу и скрыть — кто узнает? В первый раз вот полгода вкалывал, и ничего.

— Не советую. Сами знаете, чем это обернулось.