Только про любовь

Оуджелви, как давние знакомые семьи Грэхемов, конечно же, были приглашены па прием в честь Адама и Катринки и еще на одну-две встречи летом в «Тополях», но Катринке долгое время удавалось избегать попыток Александры к установлению с ней дружеских отношений, а также под тем или иным предлогом увиливать от совместных обедов в городе. Хотя их общение на разных вечеринках было достаточно сердечным, все же Катринка чувствовала в Александре и враждебность, и обиду. Хотя она и не допускала мысли о том, что Адам солгал ей о своих отношениях с рыжеволосой красавицей, Катринка подозревала, что он мог просто недооценивать глубины ее чувства к нему. Так что Катринка, понимая отношение Александры к ней как к коварной «другой», предпочитала не сближаться с ней больше, чем этого требовали светские приличия. Стремление Александры добиться более тесного общения удивляло Катринку. Но настал такой день, когда Катринке ничего не оставалось, как согласиться на ее приглашение.

В один из четвергов в начале сентября они встретились за ленчем в ресторане «Плаза». Это было одно из любимых мест Катринки, напоминавшее ей некоторые самые любимые европейские рестораны: обшитые панелями стены и роскошные шелковые портьеры, торжественное и спокойное изящество обстановки, перекрытые балками потолки и люстры, стилизованные под старинные газовые светильники.

Заняв места у окна, выходящего на Центральный парк, они заказали салат и полбутылки белого вина. Катринка заметила, что неподалеку от них сидит Марк ван Холлен, а с ним какая-то женщина, намного меньшего роста и гораздо более грузная, чем его жена. Он внезапно поднял глаза, заметил ее взгляд и улыбнулся. Женщина, которая была с ним, оглянулась, чтобы посмотреть, что или кто привлек его внимание, и Катринка узнала ее: это была Сабрина, обозреватель. Хотя Сабрина тоже улыбнулась и приветствовала ее кивком головы, взгляд ее был далеко не дружелюбным. Он был холодным, оценивающим и явно враждебным.

– Что я такого сделала, чтобы так ее разозлить? – прошептала Катринка и быстро добавила, увидев, как изумленная Александра собиралась обернуться, чтобы понять, о ком идет речь. – Не смотрите. Это Сабрина. – Это имя, очевидно, ничего не говорило Александре, и Катринка пояснила: – Она обозреватель газеты. В Англии. Пишет для «Глоуб». – Александра вспомнила, что кто-то, возможно, Дэйзи, сказал ей, что «Глоуб» – одна из газет Марка ван Холлена.

– Сплетни?

– Да.

– Грязная работа, – Александра состроила гримаску.

– Рик Колинз кажется, вполне приятным, – сказала Катринка не столько для того, чтобы высказать собственное мнение, сколько выведать отношение к нему Александры. Таким образом она всегда расширяла свои познания в любой области.

– О, да, – согласилась Александра. – Он всем нравится.

Начало ленча они провели за обсуждением того, как Катринка адаптировалась к жизни в Соединенных Штатах. Наконец, Александра спросила Катринку, не будет ли та возражать, если она закурит, вынула из сумочки красивый золотой портсигар и, не дожидаясь, пока официант поднесет огонек, сама зажгла сигарету золотой зажигалкой. И портсигар, и зажигалка были рождественскими подарками Адама.

– Я пытаюсь бросить, но у меня ничего не получается, – сказала она.

Катринка сочувственно кивнула:

– Мне повезло. Я никогда не начинала. – Это была одна из тех привычек, которую тренеры лыжных команд активно порицали.

– Мы с Адамом были друзьями очень давно, с самого детства. – Катринка кивнула, признав этот факт, и Александра продолжала: – Поэтому я решила, что было бы хорошо, если бы мы с вами узнали друг друга. – Она нетерпеливо откинула рукой упавшие на изысканно бледное лицо рыжие волосы. – Откровенно говоря, мне бы ужасно не хотелось потерять дружбу Адама. Она много для меня значит. И я не вижу возможности сохранить ее, если мы с вами не поладим. – И это было правдой. Александра не захотела лишь объяснить, почему она стремилась сохранить дружбу с Адамом: не потому, как подозревала Катринка, что она когда-то была – или еще до сих пор – влюблена в него, а потому, что Адам и его семья обеспечивали ей доступ в тот мир, к которому она принадлежала по происхождению, но из которого ее выталкивало отсутствие серьезных средств.

Нельзя сказать, чтобы Адам был ей безразличен. Конечно, нет. Но эта затянувшаяся привязанность, безусловно, не была главной причиной того, что она хотела удержать его в своей жизни: главным было ее желание остаться в Нью-Йорке в списке избранных. Без Грэхемов Александру гораздо реже бы приглашали на разного рода нужные приемы, к нужным людям, а возможно, эти приглашения и вовсе бы свелись к нулю. Поэтому Александра и намеревалась преодолеть нежелание Катринки подружиться с ней, нежелание, которое она ошибочно приписала ревности по отношению к ней.

Восхищаясь несомненной откровенностью Александры, Катринка решила ответить тем же.

– А я думала, что вы будете презирать меня за то, что я вышла за него замуж, – сказала она.

Александра стряхнула пепел в стоящую на столе пепельницу.