Только про любовь

– Это означает, что вам понравилось? – спросил он, улыбаясь своей искривляющей рот улыбкой и восхищаясь ее стройной фигурой, которую минимально скрывало легкое черное платье.

– И как я только позволил тебе ускользнуть от меня, дорогая? – сказал Жан-Клод Катринке. Они стояли, беседуя, в центре гостиной и привлекали всеобщее внимание: их раскованные позы и непринужденный смех заставляли окружающих гадать, как долго и насколько хорошо они знают друг друга. На Катринке было платье, которое Жан-Клод узнал по одному из недавних показов коллекций одежды в Париже: короткое, обтягивающее фигуру, с рукавами и лифом из украшенного бриллиантами прозрачного черного креп-жоржета. В ушах у нее были бриллиантовые серьги, а в темных волосах сверкали звездной россыпью усыпанные бриллиантами заколки. «Она выглядит просто изумительно», – подумал он. – Я, по-видимому, был не в своем уме, – произнес он.

– Вовсе нет, – сказала, смеясь, Катринка. – Просто в делах.

– Если бы вы только не были подругами… – сказал он и посмотрел с притворным сожалением на Натали.

– Это бы что-нибудь изменило?

Он пожал плечами:

– Возможно, тогда бы ты не заметила, что я очень занят.

– Приятное место, – сказал Тед Тернер своим невыразительным голосом, и по тому, как он растягивал слова, можно было определенно угадать в нем южанина.

– Да, действительно, – поддержала его Нина Грэхем. – Из глубины квартиры зазвучал Коул Портер, а в Центральном парке за потемневшим прудом и мягкими силуэтами одетых свежей листвой деревьев можно было увидеть последние розовеющие в небе полосы над зданиями Вест-Сайда. «Как это было умно со стороны Катринки, – подумала она, – найти квартиру с такой прелестной террасой. Кое-что, можно было бы оттенить поярче, как мне кажется, но в целом все сделано очень мило».

– Я слышал, вы участвуете в соревнованиях «Фастнет» в этом году, – сказал Кеннет, чтобы сменить тему разговора. «Фастнет» был заключительным этапом «Кау-уик регаты» и одним из самых престижных морских соревнований.

– Ну, конечно, – ответил Тернер.

– Адам тоже.

– Впервые об этом слышу, – сказала Нина, и по ее тону можно было понять, что она от этого не в восторге.

– Говорят, что дизайном здесь занимались вы, – обратился к Карлосу Медине Рик Колинз, чуть заметным движением руки указывая на комнату и слегка оттесняя архитектора к итальянской подставке из хромированного стекла, на которой стояла большая ваза с редкими орхидеями.

– Да, – ответил Карлос с легким вызовом, постоянно готовый к критическим замечаниям, хотя пока он получал только хвалебные отзывы.

– Это просто фантастика.

– Благодарю вас, – ответил, смягчившись, Карлос. Ему всегда нравились высокие белокурые молодые люди. – Мне кажется, ваш яркий галстук прелестен.

– Правда? Мне самому они надоели, но они стали чем-то вроде моего фирменного знака. И я вряд ли осмелюсь появляться без них на людях. – Рик был известен своими галстуками, они могли быть – в зависимости от его настроения – маленькими и аккуратными или большими, пышными, но всегда немыслимых узоров и расцветок.

– Маркетинг, – сказал Карлос, кивая, с легкой нотой горечи в голосе.

– Самый важный инструмент бизнеса, я – писатель, – добавил Рик, представляясь.

– Понимаете, – сказал он после того, как обмен ничего не значащими репликами был окончен, – я собираюсь переделать свою квартиру и очень хотел бы, чтобы вы на нее взглянули, хотя не думаю, чтобы даже вам удалось преобразить мою крысиную нору.

– Вы сами удивитесь, узнав, на что я способен, – ответил Карлос с понимающей и явно довольной улыбкой.

– Чем вы будете заниматься потом? – спросил Рик, которому с трудом удалось сдержать волнение.

– Рик, – позвала Марго Йенсен, и в ее дымчатого оттенка глазах появился блеск. – Как насчет того, чтобы дать материал о сегодняшнем приеме?

Марго на мгновение замолчала, беря бокал шампанского с подноса у проходившего мимо официанта, а Рик в это время рассматривал ее блестящее красное платье и ошеломляющий макияж и раздумывал о том, как ему лучше донести до своих страждущих читателей все обаяние ее облика. С чем это сравнить – со взглядом в калейдоскоп? Со зрелищем китайского цирка? Она вся была свет и цвет, она ослепляла. Рядом с ней Тед Йенсен всегда казался довольно бледным и незначительным, несмотря на хорошее сложение и итальянские костюмы. По Рик знал, что это было не так.

Тед вырос на манхэттенском Ист-Сайде. Его отец был закройщиком на швейной фабрике, а мать занималась окончательной ручной отделкой. Обучаясь в университете Нью-Йорка, где он специализировался в бизнесе, Тед па втором курсе на какой-то вечеринке, устроенной общими друзьями, встретил Марго. Тогда в ней трудно было найти хотя бы намек на то, что она может стать ошеломляющей женщиной, однако его привлекли в ней чувство юмора, ее собственный стиль и ее трезвый взгляд па мир. Ей же поправились в нем ум, его спокойная сила и его неожиданное для нее умение оценить ее собственные достоинства. Сразу же по окончании учебы они поженились.