Только про любовь

После первого же спуска с горы Катринка почувствовала, как поднимается ее настроение. Светило солнце, воздух был светел и прозрачен, зимний пейзаж – великолепен. Аквамариновое небо, покрытые снегом горы, тросы подъемника, сосны, яркие фигуры лыжников, мчавшиеся с горы. Ее тело рассекало пространство, и она наслаждалась скоростью и волнением, свежестью воздуха, напряжением мускулов во время быстрых резких поворотов. В эти мгновения все, кроме радости движения, было забыто.

Время от времени она видела Риккардо и его двух сыновей или Теда Йенсена, который выглядел вполне бодрым и довольным. Вот уже три года он не пил, и дело его приносило неплохой доход. Она приветствовала их взмахом лыжных палок и продолжала спуск, не желая нарушать тот душевный покой, который она в данный момент испытывала. Когда она решила передохнуть и пообедать, она увидела, что Лючия прошла в ресторан прямо перед ней. У Катринки даже появилось желание выждать и вернуться к ресторану позже, чтобы не потерять приобретенного душевного покоя. Однако Лючия увидела ее и улыбнулась, так что Катринке пришлось примириться с неизбежным, и она подошла к ней.

– Как дела? – спросила она, усаживаясь за стол.

Лючия улыбнулась, ее ореховые глаза на секунду потеплели.

– Ты сегодня улизнула от нас утром, мы даже не успели спросить, чем ты там занималась, – сказала она.

– Ничего интересного, – ответила Катринка. – Я узнала, что Эрика Браун не очень хорошо себя чувствует, и заехала к ней на пару часов повидаться.

Лючия несколько раз встречалась с Эрикой на вилле «Махмед».

– Надеюсь, ничего серьезного, – спросила она, и в ее голосе послышалась тревога.

– Несчастная любовь, – ответила Катринка. – Но думаю, она скоро справится, как все мы рано или поздно это делаем.

– Да, – сказала Лючия с несчастным видом. – Они заказали легкий обед из жареной телятины с овощами, и когда официант отошел, Катринка спросила, не было ли каких-нибудь вестей от Ника.

– Он звонит каждый день, – сказала она равнодушно.

– Ну и?…

– Я не собираюсь возвращаться к нему.

– Да, да, конечно, – пробормотала Катринка сочувственно.

Лючия, конечно, приняла правильное решение, но оно далось ей нелегко.

– Не могу поверить, что я была такой дурой, – продолжала Лючия, повторяя слова Эрики Браун. – Ну просто круглая идиотка.

Примерно в то же время, как начали появляться слухи о том, что Нику придется предстать перед большим жюри по обвинению в нескольких уголовных преступлениях, довольно злая критика о работах Лючии стала регулярно появляться не только в колонке Сабрины, но и в «Дейли ньюс», «Пост», «Нью-Йорк мэгэзин», «Венити фер», причем в статьях довольно серьезных журналистов. Вначале Лючию больше волновали неприятности Ника, чем плохие отзывы о ней самой. В течение многих лет она принимала его объяснения, что он защищает гангстеров потому, что кому-то надо это делать, потому, что в Америке так принято. И она действительно восхищалась его смелостью. Она настолько привыкла защищать его, начиная с их первого свидания и резкого осуждения ее матери, что «он ей не пара», настолько привыкла относить все нападки на него на счет слепых предрассудков, что продолжала брать его сторону, не рассуждая, даже когда друзья стали высказывать все больший скептицизм. Нападки в прессе она не принимала всерьез, а обвинения в совершении уголовных преступлений она объясняла желанием честолюбивого генерального прокурора Нью-Йорка прославиться борьбой с мафией. И когда пресса начала стрельбу по ней, это только утвердило ее в своем мнении.

Но затем Карлос Медина, ее протеже и старый приятель, заявил, что она перехватила его заказ. Разозлившись, Лючия обвинила его в мелкой зависти, тот в ответ заявил, что Ник силой заставляет людей давать ей работу. Вначале эта мысль показалась ей абсолютно абсурдной. С ее прекрасной репутацией и массой довольных клиентов не было никакой необходимости кого-либо запугивать. Однако слова Карлоса продолжали мучить ее, нападки прессы продолжались, и Лючия попросила Адама выяснить, есть ли хоть доля правды в том, что сказал Карлос. Адам позвонил кое-кому и узнал, что довольно часто Ник «способствовал» тому, чтобы его жену нанимали, намекая на то, что в случае отказа у заказчиков возникнут неприятности.

Когда Адам рассказал ей об этом, Лючия, конечно, была в ярости. Она была достаточно искушенным человеком и знала, что связи в деловых отношениях имеют огромное значение и что мало кто обходится без просьб и взаимных услуг. Однако то, что позволил себе Ник, не лезло ни в какие рамки принятого негласного кодекса деловых отношений «ты мне – я тебе». Он шантажировал людей с тем, чтобы они пользовались ее услугами, причем без всякой необходимости. В этом и была абсурдность ситуации. Лючия знала цену своим способностям и была абсолютно убеждена, что могла бы получить ту работу, которую «помог» ей получить Ник, благодаря своему собственному таланту.