Только с тобой. Антифанатка

А потом мне встретилась эта дикая Наташа, и что-то внутри ожило. Будто дерево расцвело, и внутри стало как-то теплее и ярче. Сначала я этого и сам не понимал, хоть и внутренне тянулся к ней. Даже вернулся в этот серый унылый город – меня тяготила несправедливость, и, признаться, спор был просто поводом, чтобы встретиться с ней вновь. Каждый день, проведенный с ней, был легким и даже забавным, несмотря на то, что мы сбежали от каких-то придурков, которым Наташа была нужна. И каждый этот день был без маски, к которой я так привык.

Может быть, поэтому было так легко и дышалось так просто? Как знать.

Мы вместе вставали, вместе завтракали, вместе гуляли, вместе смотрели телевизор, уставшие, но довольные после очередного дня на ногах. Изредка мы делали вид, что пара, и мой туповатый друг Октавий верил нам – ведь на фото мы с рыжей старались как могли, чтобы изобразить влюбленных. Впрочем, у него с Лилит тоже все шло неплохо, и непонятно было, кто из нас победит.

Все шло хорошо до тех пор, пока рано утром какая-то скотина не скинула мне с неизвестного номера фото и видео Кати в свадебном платье. И меня перекрыло.

Те дни, которые я провел с Наташей, заставили меня не думать о Кате – я засыпал и просыпался с мыслями о том, как пройдет сегодняшний день, и не вспоминал ее. Словно вообще о ней забыл. Но мне любезно напомнили.

Катя была удивительно красивой. Стояла напротив зеркала в белоснежном платье в пол, с открытыми плечами и пышной юбкой. И рассматривала свое отражение. В ее распущенных волосах был то ли венец, то ли венок. Во взгляде – нежность. На лице – счастье.

Она была по-настоящему счастлива, та, которую я любил. И это делало меня феноменально несчастливым. Именно из-за этого у меня и сорвало крышу.

Я должен был радоваться за нее, но не мог. Рядом с ней был не я, а другой, и от осознания этого внутри все взрывалось. Меня ломало, и перед глазами будто пелена стояла, и мне казалось, что я – это не я. И что я не сижу на кровати, а вишу где-то в воздухе. А время вокруг остановилось.

Я включил видео, хоть и не хотел делать это. И тотчас услышал Катин голос. Негромкий и теплый. От которого всегда таял, и который всегда успокаивал меня.

– …Не верю, что этот день уже скоро, – сказала она своему отражению, поправляя лиф своего волшебного платья. – День моей свадьбы.

– И я не верю! – звонко подхватила ее младшая сестра.

– Я тоже не верила, когда выходила за синего, – послышался громкий уверенный голос, принадлежащий ее лучше подруге Нине. Именно она и снимала видео. – Всегда сложно поверить в этот ужас.

Девушки рассмеялись.

– Ты такая красивая! – воскликнула Катина сестра и подбежала к ней, чтобы обнять. Со стороны это было трогательно. Только я ничего не чувствовал, кроме раздражения.

– Слушай, Катька, а ты не жалеешь? – спросила Нина с усмешкой, словно заранее зная ответ.

– О чем? – удивилась та.

– О том, что выбрала Кея, а не Кезона?

Катя повернулась к камере, и я нажал на «стоп», потому что знал, что она ответит. И оказался прав.

Я не сразу коснулся экрана телефона, чтобы Катя вновь ожила.

– Нет, не жалею, – спокойно ответила она, снимая с волос украшение.

– А если бы Кея не было, была бы с ним вместе? – не отставала Нина. Ответ Кати добил меня:

– Я бы не смогла быть с кем-то из жалости. Это несправедливо.

– Из жалости? – недоверчиво переспросила ее сестра.

– Мне его жаль, – просто сказала та, которую я любил. – Он очень несчастлив, вот и все. И давай поговорим о чем-нибудь другом, не о нем.

Нина рассмеялась и, что-то сказав девушкам, вышла из комнаты, чтобы за ее пределами навести камеру на себя и сказать, уверенно в нее глядя:

– Привет, Кезончик. Только попробуй попытаться устроить что-то на свадьбе моей подруги, я устрою тебе сладкую жизнь, красавчик. Запомни – ты ей не нужен.

На этом запись закончилась, а я рассмеялся – тихо и глухо.

Меня накрыло.

Реально накрыло после этого видео.

Кате было жаль меня. Просто жаль. Как будто бы я был ничтожеством.

Казалось, на голову рухнул не потолок, а целое небо. И осколками прибило меня к земле, пронзая грудь. Я смеялся, откинув назад голову, а потом вдруг замолчал – веселье как отрезало. Просто собрался и ушел рано утром, пока Наташа спала, потому что невыносимо было оставаться в четырех стенах.

Я знал – если останусь, вымещу на ней все свое зло, которое терзало сердце. И я не нашел ничего лучше, чем сначала долго-долго гулять под дождем, а потом, окончательно замерзнув, приехать в какой-то бар, позволить незнакомой девушке сесть рядом и пить. Девушку, как назло, звали Катей. И если честно, сначала я хотел забыться с ней на пару часов, но как только услышал имя, снова стал ржать, как ненормальный. Мне везло на Кать, как никому.