Только с тобой. Антифанатка

«Спикизи-бары давно уже не экзотика. Зачастую их только называют “секретными”, однако попасть в них может любой желающий, например, по предварительному звонку. Однако есть действительно несколько элитных закрытых заведений, куда можно попасть только по рекомендации постоянных гостей. Один из таких баров – “Номер тринадцать”, вход в который расположен в номере одного из незаметных отелей. Если не знать деталей, ни за что не догадаешься, что за обычной дверью скрывается вход в элитное заведение, куда не попасть простым смертным. Но если вы все-таки сможете сделать это, вас ожидают лучшие коктейли в городе и отличная американская кухня…»

Я оторвал взгляд от статьи и рассмеялся в голос. Надо же! Неужели Грядка действительно хотел сводить Наташу в крутой бар?! И так обломался! А ведь и я, и лапуля решили, что он врет! Полный фейл.

– Ты чего так смеешься? – вернулась Наташа, и я, не переставая ржать, протянул ей телефон. Она взяла его в руки и принялась читать. Только вот смеяться не стала – напротив, лицо ее стало хмурым.

– Боже, – только и сказала Наташа слабым голосом. На ее щеках появился трогательный румянец, и веснушки стало видно лучше. Такая милашка, не могу.

– Я за него, – осклабился я.

– Боже, – повторила она, не слушая меня. – Бедный Миша!

– Чего он бедный? – ухмыльнулся он. – Его цветник вроде достаточно бабла приносит.

– Мы некрасиво с ним поступили. Надо извиниться, – твердо сказала Наташа.

– Я не буду извиняться, – тотчас отказался я. – Ни за что, лапуля. Никогда. Он мне врезал, вообще-то. – Мои пальцы коснулись разбитой скулы. Видел бы меня сейчас Стив! У него бы случилась истерика. Наши лица застрахованы на круглую сумму, впрочем, тела тоже.

– Я сама с ним поговорю, – заявила Наташа. – Он хорошо ко мне относился, а я…

– Поступила с ним, как… – Я защелкал пальцам в воздухе, пытаясь вспомнить нужное слово.

– Как кто? – сощурилась рыжая.

– Как барсетка. То есть, нет, как же оно?.. Да черт побери, что за слово! На языке крутится… Барсетка… Пробарсетка…

Наташа рассмеялась.

– Профурсетка! – вспомнил я.

– Ты такой смешной, – только и сказала она. – Под каким псевдонимом раньше выступал?

– В смысле? – не понял я. – Где?

– В цирке.

Я закатил глаза.

Перебрасываясь шуточками и дружескими подколами, мы покинули кафе. До дома мы снова шли пешком, и я то и дело заходил в магазины, что встречались нам на пути – оттягивал встречу с Клумбой, как мог. Я не собирался извиняться перед ним за свои чистые порывы, но не хотел, чтобы Наташа с ним разговаривала. Знаю я этих мистеров Цветочников. На голове одуванчик, в руках – розы, а сами только и думают, куда свои стебли да корневища сунуть. Отдавать ему свою лапулю я не собираюсь.

Мы купили продукты, шляпу для меня, кеды для Наташи – я увидел, какими влюбленными глазами она смотрит на них сквозь витрину, и набор для игры в покер. И направились к дому.

Идти в цветочную обитель, которая располагалась на первом этаже нашего дома, я не захотел – встал у окна, сурово скрестив руки на груди, и из-за стекла наблюдал за тем, как Наташа разговаривает с мистером Репейником. Сначала он посматривал на нее мрачно – обиделся, малыш, не иначе. Однако Наташа что-то говорила, и цветочек расцветал все сильнее и сильнее. Даже заулыбался, да так, что мне захотелось подправить ему улыбочку кулаком. В какой-то момент Грядка коснулся волос Наташи, и у меня внутри все перевернулось.

Я громко постучался в окно цветочника, и Грядка с Наташей посмотрели на меня. Наташа вздохнула и отвернулась, а вот ее дружок задержал на мне тяжелый взгляд. На его лице промелькнуло отвращение. Впрочем, и у меня на лице особой любви к этому придурку не было.

Глядя на него, как на переполненную мусорку, я коснулся большим пальцем шеи и весьма красноречивым жестом провел им по ней.

«Тебе крышка», – хотел сказать ему я.