Только с тобой

Адвокат настаивал на освобождении подсудимого под залог и небольшом сроке в реабилитационной клинике для наркоманов. Судья пошел навстречу, слушание должно было состояться через две недели. Это давало время, чтобы подобрать самый мягкий вариант наказания и представить его суду. К величайшему сожалению родителей Кевина, никакие доводы не могли повлиять на решение об исключении из университета. Они по-настоящему горевали об этой утрате.

Домой Кевин вернулся немного подавленным, но отнюдь не сломленным, как будто ночь за решеткой и возможность сесть в тюрьму не слишком его взволновали. Шон обратил внимание, что брат постоянно держит при себе свой рюкзак, словно боится с ним расстаться. Это навело его на мысль о заначке с наркотиками. За ужином Кевин был каким-то странным и заторможенным, но заметил это только младший брат. Возможно, Кевин накурился или сделал еще что-то похуже.

Шона бесило поведение брата, которому было плевать на родителей, на их дом, на себя самого. Он только-только выбрался из камеры – и уже снова под кайфом!

– Ты причиняешь боль маме и папе, – расстроенно сказал Шон после ужина, зайдя в комнату брата.

Кевин лежал на кровати и смотрел клипы по музыкальному каналу. Выглядел он неестественно счастливым.

– Не фиг шляться ко мне с нравоучительными лекциями, – буркнул Кевин, раздраженно взглянув на младшего брата. – Ты пока еще не коп, даже если мозги у тебя, как у чертова законника.

– Папа был прав, – тихо сказал Шон. – Ты угодишь в тюрьму.

Он сотни раз смотрел сериалы с подобным началом по телевизору. Ни прежнего восхищения, ни уважения к своему брату он больше не чувствовал. Было противно то, что Кевин творил, какими несчастными он делал родных. Мама проплакала два дня, когда папа рассказал ей о проделках сына. Оба они были растеряны и не знали, как поступить. Казалось, выхода не существовало: Кевин и впредь собирался жить так, как ему вздумается.

– Э нет, маленький зануда. Меня выпустят. Исправительные работы – это максимум, что мне грозит. Возможно, клиника для нариков. Думаешь, в судах мало таких дел? Это же анаша, не крэк, не героин. Просто пара косяков травки, парень!

Пара косяков! Шон скривился. У Кевина при обыске нашли целый пакет марихуаны в машине. Полицейский остановил его за превышение скорости возле университета и заподозрил неладное, заглянув в глаза.

– Все равно это незаконно, – упрямо сказал Шон, уперев кулаки в бока. Он насупился, тогда как Кевин взирал на него, иронично ухмыляясь. Брат был под кайфом, когда его арестовали. Возможно, даже ночью в камере его не отпустило, и он плохо соображал, какое несчастье его постигло. Говорят, он позвонил родителям, а потом проспал всю ночь сном младенца. – Сейчас это травка, но в другой раз может быть что-то и похуже. Этот твой крэк или героин, а может, ЛСД и мешок грибов – откуда я знаю, какое еще дерьмо ты с дружками употребляешь!

– Да что ты вообще знаешь о моих дружках, а? – внезапно разозлился Кевин. – Откуда ты знаешь, что я что-либо употреблял?

– Младшие братья иногда слышат то, чего не слышат родители.

– Да ты просто сопляк, который вообразил себя законником!

– А кем себя вообразил ты? Умным и взрослым? Да не будь ты старше меня, я бы надрал тебе задницу! – Шона трясло от бешенства, а Кевин гадко засмеялся и указал на дверь пальцем.

– Ой, как страшно, братец! Вали из моей комнаты, пока цел, малявка! – У него был такой чужой взгляд, словно их с Шоном никогда и ничто прежде не связывало – ни дружба, ни родство. Пожалуй, Кевин всегда был немного чужаком в семье О’Хара. Он упрямо ломал стереотипы, нарушал правила, шел запрещенными тропами и всякий раз заходил все дальше.

Шон молча вышел и закрыл за собой дверь.

Следующие два дня родители провели в бесконечных визитах к адвокатам. Они нашли клинику для наркоманов в Аризоне, лечиться в которой мог обязать Кевина суд. Вариант с исправительными работами и условным заключением тоже не исключался, поэтому родители страшно переживали. К предварительному слушанию готовились с волнением. Отец заставил Кевина побриться и постричься, а также велел вести себя в суде уважительно. Кевин только кривился в ответ, но молчал. Так было до того момента, когда Майк протянул ему костюм на вешалке, а Кевин буквально отпрянул. Майк посмотрел на сына почти с угрозой.

– Сделай это ради матери. Не заставляй ее страдать еще больше, – сквозь зубы прошипел он.

Кевин недовольно кивнул и взял вешалку с костюмом. Майк дал ему свою рубашку и галстук, а также пару туфель, поскольку у него был один размер с сыном.

Две недели Кевин был под постоянным присмотром семьи, его не пускали дальше двора дома и следили из окон за тем, как он слоняется в тени. Конечно, идея с лечебницей не пришлась ему по душе, однако это было гораздо лучше перспективы провести за решеткой ближайшие четыре года.