Только слушай

– Я буду делать всё, что было запланировано.

Шейн бросил на меня короткий строгий взгляд:

– Я твой наставник и мне решать, в каких дисциплинах ты будешь участвовать. Меня буквально перекосило от злости. Опять он мне жизнь портит!

– Мне, как и всем, нужно набирать баллы, Шейн! – прорычала тихо.

– Тебе, в отличие от всех, этого и не надо делать. Голосование закончилось. Ты на первом месте. Поздравляю, Миллер.

На секунду замолчала, решая, хорошо это или плохо. Если бы хотела вылететь сейчас, нечему было бы радоваться после подписания акта, но так как решила остаться и посмотреть, что будет дальше… Чёрт. Да о чём я вообще?! Если лидер в недельном голосовании не будет участвовать в соревнованиях, сами участники сожрут его со всеми потрохами!

После долгой и внушительной речи мистера Вонга, чей голос эхом разлетался над стадионом, микрофон перешёл к мистеру Туру. Тот вежливо поприветствовал пришедших, пожелал удачи, и группы участников разбрелись по разным дисциплинам.

Суть в том, чтобы набрать как можно больше очков. За первое место даётся максимальное количество, за второе чуть меньше и так далее. Куча ассистентов ведут строгий учет, записывая баллы. Участники, у которых в конце соревнований общий балл окажется самым низким, покинут проект. Сколько конкретно мест на вылет – неизвестно, но думаю, не меньше двадцати точно выгонят, иначе какой смысл был вообще устраивать всё это?

Под звуки ритмичной музыки наставники распределяли участников, давали последние указания, а кого-то вроде меня гоняли за водой.

– Я тебе носильщиком не нанималась!

– Принеси ещё пару бутылок, – не глядя на меня, ответил Шейн, совершая некие «безумно важные» пометки в планшете для записей.

Я остолбенела, проверяя глазами, нет ли поблизости камер, чтобы вылить на Шейна всё возмущение, что бурным потоком рвалось наружу!

Наставник выглядел прямо как… наставник! Тренер! Свисток на шее, планшет в руках, взгляд командный, только зубочистки во рту не хватает.

– Миллер! – сурово взглянул исподлобья. – Воды!

– Я тоже буду прыгать! – воскликнула я и зашагала к разминающимся девушкам.

– Я запрещаю тебе это делать, Миллер! – командным тоном воскликнул мне в спину Шейн.

– Сходи за водой, а? – бросила в ответ. – Пить охота.

Вдруг камера наехала прямо на меня, так что хоть и с трудом, но резко пришлось переключаться с гнева на милость и растянуть губы в широкой улыбке – как учили.

– Тейт! – вдруг воскликнул молоденький оператор. – Я сниму, как ты будешь разминаться!

Ну ничего себе! Даже операторы, которых впервые вижу, в курсе как меня зовут. И как же удачно вовремя появился этот паренёк! Шейну под прицелом фотокамеры теперь ничего не остаётся, как позволить мне приступить к разминке.

– Я твой фанат, Тейт! – воскликнул оператор напоследок, покраснев до кончиков ушей. – Мне нравится, как ты играешь!

– Эм… спасибо, – ответила, смущённо улыбаясь.

– Удачи тебе! – кивнул оператор и зашагал к другой группе.

– Перестань скалиться, Миллер, – раздался над ухом приглушённый голос Шейна; он мрачно глядел в спину отдаляющемуся оператору. – У тебя лицо цвета моей футболки.

А футболка у Шейна была насыщенно-красной.

– Я иду прыгать, – развернулась и зашагала к участницам, готовящимся к прыжкам.

– Не идёшь, – Шейн шёл следом, манерно сложив руки за спиной.

Громко фыркнула и почесала средним пальцем затылок.

– Совсем не оригинально, Миллер.

– Отвали, Шейн! Не усложняй мне жизнь ещё больше, я отлично знаю, почему ты вычеркнул меня из всех дисциплин! Не прокатит!

– И почему же? – Шейн схватил меня за локоть и круто развернул на месте – к себе лицом.

Тут же выдернула руку, потому что уже знакомое жжение на коже в тех местах, где он меня касался, было опасным звоночком.

– Почему? – скрестила руки на груди и невесело улыбнулась. – Потому что, если я так и не наберу ни одного балла, а всё равно останусь в шоу, больше тебе не придётся усложнять мне жизнь. Вон те красотки, – кивнула на группу девушек, – продолжат делать это за тебя.

Лицо Шейна оставалось каменным, так что понять было невозможно, угадала я его замыслы или нет… Хм… Да, конечно, угадала! Так и есть! Не из-за лодыжки же моей он переживает!

– Как нога? – вдруг спросил Шейн, слегка откашлявшись и глядя в сторону.

Тот ещё актёрище…

– Нога? – хмыкнула я. – Какая нога? – попрыгала на месте, всё ещё чувствуя онемение в правой лодыжке. – Не понимаю, о чём ты.

И я приступила к прыжкам. Вроде бы получилось неплохо. Количество полученных очков сразу не объявляют, лишь помечают в бланках, а затем будут суммировать. Так что результат остался неизвестным.

До бега на двести и четыреста метров Шейн меня не допустил. Сказал, что если не послушаюсь, остаток соревнований проведу в медпункте – он поспособствует тому, чтобы медперсонал узнал о травмированной лодыжке, и из соревнований меня исключат.

Кретин.

Зато на эстафету я его всё же уломала – не так уж и много придётся бежать.

Дани была возбуждена больше всех. Всё прыгала на месте, светясь, как один из прожекторов на стадионе. Словно командная беготня с палочкой – дело всей ей жизни.