Только телеграммы

— Я и не сомневалась, что вы будете противопоставлять свои местные партизанские обычаи и настроения серьёзному научному методу. И это выгодно как раз вам, а не мне. Мне ваши лишние деньги не нужны, а вот вы рады на мне экономить каждую копейку. Причём на показуху, на фанфаронство, на ложное процветание вы не задумываясь тратите миллионы рублей, а когда речь заходит о науке, о предвидении, о том, что нельзя пощупать руками, тут вы начинаете упираться из-за каждого рубля. Тут у вас вдруг просыпаются чувства ревнителей народных средств… Мне непонятно одно, Бондарев. Ну хорошо, у вас нет души учёного, вам, по-видимому, недоступны страсти исследователя, но ведь инженерный инстинкт у вас должен бы выработаться за эти годы работы в тайге? Неужели вы не чувствуете хотя бы из чисто деловых соображений, что вам нужно не мешать мне, а помогать? Ведь в случае успеха все ваши затраты окупятся сторицей.

— А в случае неудачи? Какой добрый дядя из Министерства финансов поверит в мои радужные чувства, чтобы списать эти затраты? Их повесят мне на шею, на баланс, а что ещё хуже — на репутацию экспедиции.

— Очевидно, вам всё-таки ничего не докажешь… Я наблюдала за вами, Бондарев, во время нашего разговора. Вы даже и не пытались слушать меня. Вы просто старались не забыть то, что хотели сказать сами.

— Значит, я удостоился высокой чести быть объектом ваших наблюдений? Ну и как? Что же вы увидели?

— Загадочная картинка из детского журнала: где интеллект?

— Ох, Полозова, юморок у вас… И совсем не соответствует внешности…

— Давайте кончать этот затянувшийся разговор. Вот список моих требований на дополнительную аппаратуру и оборудование, и самое главное, без чего я даже не смогу начать работать, — это вакуумный насос.

— Зачем вам здесь вакуумный насос?

— Затем, что ни один наш электронный микроскоп не сможет работать в тайге без него. Вам это понять трудно. Вы тут привыкли микроскопами гвозди заколачивать.

— Но где же я вам возьму этот вакуумный насос?

— Например, в Новосибирске. В филиале академии.

— Я, конечно, могу подать заявку, но её выполнят только через месяц.

— Пошлите самолётом специально человека. Не буду же я, в конце концов, учить вас хозяйственным комбинациям?

— Ну почему же? С самой первой минуты появления в экспедиции вы только тем и занимаетесь, что учите меня на каждом шагу. И роли науки я недооцениваю, и значения математики в геологии не понимаю…

— А откровенно, Бондарев! Неужели вы сами как геолог не понимаете, что нельзя больше так жить, нельзя больше так беспомощно барахтаться в этом океане совершенно кустарных терминов и обозначений? Неужели вы не задыхаетесь от всех этих набивших оскомину и давно уже потерявших всякий смысл пустопорожних слов? Ведь они больше всего мешают именно вам, практикам!

— В геологии от этого никуда не денешься.

— А я верю, что и в геологии придёт свой Менделеев и создаст свою периодическую систему! И это будет революцией в науке о земле! И тогда не нужны будут все эти парадные многостраничные отчёты, вся эта лживая и беспардонная болтовня!

— Революция, конечно, дело хорошее, но есть ещё и план, который надо выполнять. Думаете, легко это делать здесь, в тайге, за тысячи километров от города и железных дорог? Ладно, вакуумный насос я вам достану! Не обещаю, что вы получите его здесь, на центральной базе…

— Без насоса я на север не полечу.

— Полетите. Есть договор, по которому вы обязаны выполнять все мои административные распоряжения.

— Господи, я думала, что вы хоть что-нибудь поймёте, а от вас всё отскакивает, как от стенки!

— Перестаньте, Полозова, перестаньте. Мне великого труда стоило не выпроводить вас отсюда, когда вы начали свои изящные упражнения по адресу нашей экспедиции. Но больше моей выдержки испытывать я вам не советую.

6

«Якутская АССР, Белый Олень, для Полозовой. Маша, получил синоптиков штормовое предупреждение. Связи повышенной активностью солнца возможны сильнейшие атмосферные возмущения ваших районах. Будьте осторожны. Берегите людей, аппаратуру. Губин».

«Всем начальникам партий, отрядов Владимирской экспедиции. Данным постов наблюдения последних числах мая ожидается небывалой интенсивности таяние льдов верховья рек Асаханского водораздела. Связи этим приказываю вплоть моего особого распоряжения никаких отдалённых перемещений техники не производить. Всю материальную ответственность непредусмотренные потери оборудования период паводка персонально возлагаю на номенклатурный состав экспедиции. Бондарев».

«Москва, НИИ-240, профессору Губину. Связи необычным весенним разливом вторую неделю не могу вылететь центральной базы Бондарева район предполагаемых работ. Кругом всё затопило. Аэродромы скрылись под водой. Полозова».

«Москва, научно-исследовательский институт № 240, дирекция, Губину (копия партийную, профсоюзную организации института). Поручению группы сотрудников Владимирской экспедиции возмущением сигнализируем возможность физической близости работника вашего института Полозовой начальником Владимирской экспедиции Бондаревым». (Подписи нет)