Только теннис

1975 год, Уимблдон. До него мы уже сыграли вместе с Крис не одно парное состязание. Она попросила меня помочь ей в разминке перед матчем с Кинг. Билли-Джин знает, как надо играть с Крис на траве, но и Эверт легко себе представляет, как будет Кинг играть против нее. Нельзя сказать, что полностью, но в чем-то структуру моего тенниса по агрессивности напоминают действия Кинг. Физически я была сильнее Билли-Джин, но технически, конечно, отставала. Крис отрабатывала со мной одну и ту же комбинацию. При второй подаче, если я оставалась на месте, она играла укороченный мяч, я его догоняла, тогда она через меня кидала свечу. Она бросала свечку раз сто, я уже не сомневалась, что умру на корте. Я просила после двадцать пятого раза: "Крис, хватит, у тебя уже хорошо получается", она отвечала: "Нет, я еще должна раз попробовать". И это за полчаса до матча! Крис сделала все, чтобы ее сердце успокоилось, а мое остановилось. Я смотрю матч. Крис повторяет эту комбинацию всю первую партию, даже проигрывая после нее, но в конце концов она так физически измотала Кинг, что второй и тем более третий сеты достались ей почти что даром.

Проклятые свечи Эверт довели меня до того, что я боялась к сетке выходить, встречаясь с ней даже на разминке. То же самое случилось и с Кинг, но в матче. У Крис все было продумано до мелочей.

Долгое время ее главной соперницей после Кинг была Навратилова. Поначалу Мартина со своим стилем активной игры постоянно проигрывала Крис. Атакующие теннисисты дольше набирают мастерство, на первых порах в их игре слишком много брака. Правда, та же Навратилова стала одной из первых, кто регулярно начал обыгрывать Эверт. Игра Навратиловой удачно накладывается на действия Эверт. У Мартины арсенал ударов больше, она выходит к сетке, она может "убить" подачу, в конце концов она левша. Это тоже преимущество. Если в игре не нарушалась стабильность - встреча, как правило, для Мартины кончалась хорошо. Но первое время, которое растянулось не на один год, Мартина проигрывала Крис. Два матча выиграет, шесть - проиграет. Потом Мартина начала набирать, набирать, стала выигрывать Уимблдон за Уимблдоном, ситуация полностью перевернулась. В конце концов Мартина уже выигрывала у Крис десять партий из десяти.

В то время, когда их конкуренция уже перевалила пик, до меня дошло интересное сообщение, что неж-ная Крис Эверт начала заниматься со штангой, на всевозможных тренажерах, взяла себе тренера по ОФП - только для того, чтобы обыграть Мартину. На такое Крис сподвигнул совершенно жуткий матч финала "Вирджинии слимс", где Мартина ее обыграла 6:0, 6:1. После такого поражения жить невозможно. Эверт, победительница сотен турниров, недавний лидер в женском теннисе, проигрывает 6:0, 6:1. Я сидела на этом матче и видела, как Мартина играет одну и ту же комбинацию и делает из Крис девочку, не понимающую, что происходит. И тогда эта девочка собирает все свои силы только для того, чтобы хоть раз обыграть Мартину. Ради одной победы она включилась в дикую работу. Конечно, такое возможно только при наличии редкого по стойкости характера. Спустя пару лет Крис обыграла Мартину, причем сделала это не один раз.

Когда меня из-за дурацкого советского бойкота ЮАР довольно долго не отпускали за рубеж, дабы я, не дай бог, не столкнулась на турнире с теннисисткой из "страны расистов", мои западные подруги предполагали, что я жива, но соединиться со мной не пытались. Спустя пять лет нас с Шамилем Тарпищевым, двух тренеров сборной, послали на Уимблдон смотреть, как далеко ушел вперед мировой теннис. Девочки, увидев меня, ошарашенно восклицали: "Оля? Ну зайди, поговорим". Я явилась в женскую раздевалку и поняла, что меня пригласили из чистой любезности, потому что все они заняты Уимблдоном, и им куда важнее сыграть на нем хорошо, чем тратить силы на пустые разговоры со мной. Я пришла, будто к каким-то стеклянным людям, они говорили, улыбались, но совершенно не вдавались в смысл беседы, они думали только о том, что им предстоит выходить на корт. Это понятно и не обидно. Я же приехала не играть, а, как им казалось, поболтать. И тогда я поняла очень важную вещь. Я поняла, что нас теперь разделяет: при них, но уже без меня теннис настолько стал популярен в мире, что они стали суперзвездами, и суперзначимость чувствовалась в каждом их движении. Когда я с ними простилась, уехала, перестала играть, исчезла в далекой России, они были такими же теннисистками, как я. А теперь казалось, что, если Эверт закончит играть, разорвутся дипломатическиме отношения США со всеми странами. Конечно, я преувеличиваю, но Крис вела себя так, что позволяло думать именно о таком уровне своего влияния в мире. Потом, когда появилась Граф, появилась Сабатини, Крис стала попроще. Суперзвездность у Мартины так не проявлялась, как у Эверт.