Только твоя невеста

Эти слова должны были вызвать у меня облегчение. Вот только его не было. Я зарыдала еще горше, понимая, что я уже начала привыкать к мысли о ребенке. И Кит… Он же теперь думает, что я эгоистка. Он же теперь просто не поверит, что ребенка не было. После всего произошедшего.

Дальнейшие вопросы врача прошли как-то мимо моего сознания. Она что-то спрашивала, я машинально отвечала. У меня все еще не укладывалось в голове происходящее. Как так? Когда в палату вновь зашел Денис, он только вздохнул, увидев мое зареванное лицо.

— Ох, мелкая, — погладил меня по голове, как маленькую. — Во что ты вляпалась?

От его сочувствия только хуже стало. Я закрыла лицо руками и вновь разрыдалась. Князев меня приобнял, шепча что-то успокаивающее. От его сочувствия я чувствовала себя только хуже, гаже. А потом, когда я относительно успокоилась, Денис вдруг спросил:

— А что отец ребенка?

Хороший вопрос. Очень. Вместо него я задала совсем другой.

— Я давно здесь? Где родители, Янка? И… Мне никто не звонил?

— До твоих я не дозвонился. Янка тоже не берет трубку, — на последнем предложении его губы как-то подозрительно дернулись, словно он хотел что-то еще сказать, но удержался. — И, нет, тебе никто не звонил.

— Вот, значит, как… — протянула я, чувствуя горькое разочарование. То есть он после нашей ссоры так спокойно меня отпустил, даже мысли не допустив, что я успокоюсь и перестану паниковать. Прелестно!

— Ты тут со вчерашнего дня, — пояснил Денис. — Так что с отцом ребенка?

— А отец ребенка считает, что я маленькая и глупая девочка, которая ставит себя и свои амбиции выше любви к нему, выше него и выше ребенка, — горько усмехнулась я и снова разревелась. — Не говори никому, что я здесь. Пожалуйста, — просила я, всхлипывая и уткнувшись в его рубашку. Князев пообещал, потом, сообразив, что сама я не успокоюсь, позвал врача. Мне сделали укол, и вскоре я уснула.

В больнице я провела еще несколько дней. Кит не звонил. Домой меня привез Денис, который постоянно навещал меня в больнице. Если бы не его поддержка, я даже не представляю, как бы я все это пережила. Родителям я наврала, придумав наиболее адекватную историю. Не хотела, чтобы они волновались. На работе в театре, где я на тот момент только начинала служить, пришлось сказать Ярику правду, взяв с него обещание никому не рассказывать. А еще я была вынуждена клятвенно пообещать снизить нагрузку.

Кит появился только спустя несколько дней. Я увидела его у своего подъезда, возвращаясь из магазина. При моем появлении он буквально подскочил со скамейки и подошел.

— Поговорим? — без обивняков спросил он. И мне стало откровенно не по себе от его спокойно-равнодушного тона. Да и больно, чего уж скрывать.

— Поговорим, — со вздохом согласилась я, направившись в сторону беседки. Наверное, стоило бы пригласить его домой, но почему-то в тот момент мне это даже не пришло в голову.

— Успокоилась? — деловито поинтересовался он. Меня буквально убивал его тон. Словно разговаривает с деловым партнером.

— Нет никакого ребенка, Кит, — с места в карьер объявила ему новость я. Парень переменился в лице, отшатнулся и, запинаясь, проговорил:

— Ты что… Ты… — ему явно не хватало слов. — Поверить не могу.

Я тоже не могла поверить. Вот как, как он мог подумать это про меня? Почему сразу допустил эту мысль? Я почувствовала, что начинаю задыхаться.

— Кит, послушай, — я протянула руку, словно желая его остановить. Но он меня оборвал:

— Нет, Ева, не хочу слушать. Довольно. Удачи в карьере, — и, развернувшись, вышел. Больше ни о чем не спросив.

— Кит! — бросилась я за ним, чувствуя, как меня накрывает паника. Он же не может так просто уйти. Не может. Он же меня любит. И я люблю. Или… Может?

Я не успела. Его машина сорвалась с места раньше, чем я смогла его догнать и объяснить. А я так и осталась на дороге, глотать слезы. И телефон его тоже не отвечал. Вот так и закончилось мое лав стори с Никитой Косинским.

Еще один глоток воды не принес желаемого облегчения. Соленый вкус слез на губах тоже не радовал. Потрясающе просто! И кто бы мог подумать, что теперь, несколько лет спустя Кит решит-таки узнать правду. Когда он озвучил свой вопрос, мне захотелось послать его куда подальше.

Хотя… Учитывая все обстоятельства, вдруг нестерпимо захотелось бросить ему в лицо всю правду. Показать, каким дураком он был. Показать, что у меня тоже есть причины злиться. Не доказывать, нет. Не обелить себя. Просто поставить точку в этой истории. Справедливости ради.

— Вовремя ты, конечно, спросил, Косинский, — со вздохом сказала я. — Нет никакого ребенка, как ты мог заметить. И не было.

— В смысле «не было»? — он аж развернулся ко мне всем корпусом и буквально впился взглядом в мое лицо, словно пытаясь прочитать на нем правду. А я сама себе удивлялась, как могла спокойно говорить на эту тему. Откуда только силы нашлись?