Только ты

Солнце скрылось за скалами. Ева села на свою усталую лошадь и посмотрела на разрушенные стены, странной формы окна, в которые можно было видеть галереи пустых комнат. В каньоне царило полное безмолвие, словно даже звери избегали приближаться к разрушенному зданию. Люди, построившие его, пришли и ушли, как дождь с лица земли.

— Может быть, это произошло оттого, что нет воды, — предположила Ева.

— Может быть… А может быть, они проиграли сражения и не могли больше здесь оставаться.

Спустя полчаса, когда солнце уже спряталось за каменные бастионы, небо над головой было еще по-дневному ясным. Незаметно ветер изменил направление. Мустанги один за другим стали поднимать головы, прядать ушами и принюхиваться к воздуху.

В мгновение ока в руках Рено появился шестизарядный револьвер, но стрелять он не стал.

Ева почувствовала озноб, увидев, что со стороны руин навстречу им движется индеец.

— Я думала, что индейцы избегают таких мест, — прошептала она.

— Так оно и есть. Однако иногда очень смелые шаманы идут в места древних поселений в поисках лечебных средств. Если судить по его выкрашенным в серебряный цвет волосам, он пришел сюда задать вопросы своим богам.

Рено вложил револьвер в чехол, когда индеец подошел достаточно близко и по окраске волос стало возможным с уверенностью судить об отсутствии у него воинственных намерений. Некогда яркая краска потрескалась и запылилась, похоже, что его странствие началось давно. Рено залез в багажную сумку, где находился мешочек с товарами для торговли, который он всегда возил с собой, вытащил кисет с табаком и спешился.

— Подожди здесь, — сказал он. — Не разговаривай с ним, пока он сам не заговорит с тобой.

Ева с любопытством наблюдала за тем, как Рено и шаман обменивались немыми приветствиями. Язык жестов, на котором они говорили, заворожил Еву; жесты были медленными и плавными. Через некоторое время в качестве подарка был предложен и благожелательно принят кисет с табаком. Про себя Ева подумала, что еда была бы лучшим подарком: шаман выглядел измученным и тощим, словно мустанг, не удостоенный внимания человека.

И, подобно мустангу, шаман был насторожен. Когда он повернулся и посмотрел на Еву, она ощутила его взгляд так же отчетливо, как некогда почувствовала Рено, когда они оба держали испанские стержни.

Он впился в нее ясными, пронзительными глазами, и ей показалось, что прошла целая вечность, пока он освободил ее от своего магнетического взгляда, как будто снял сеть.

Когда старик снова повернулся к Рено, его руки стали описывать плавные дуги, чертить в воздухе линии, за которыми Ева не могла уследить. Рено внимательно наблюдал за индейцем. Его неподвижность сказала Еве, что информация была для него неожиданной.

Без какого-либо предупреждения индеец повернулся и пошел прочь. Удаляясь, он ни разу не оглянулся.

Рено подошел к Еве и как-то странно посмотрел на нее.

— Что-нибудь неприятное? — спросила она.

Он медленно покачал головой.

— Нет.

— Что он сказал?

— Он сказал примерно так: он шел увидеть прошлое, а увидел будущее — нас… Ему это не понравилось, но так распорядились боги…

Ева нахмурилась.

— Как странно.

— Шаманы обычно всегда странные, — сухо произнес Рено. — Но самая удивительная вещь — это его раскраска. Я никогда не видел, чтобы индейцы использовали такие краски. Ими нарисованы древние символы на скалах.

Рено посмотрел через плечо. Шаман исчез. Рено нахмурился и снова повернулся к Еве.

— Он сказал мне, что впереди вода.

— Замечательно!

— И еще, что золото, которое я ищу, рядом со мной, — продолжал Рено.

— Что?

— И потом он сказал, что поскольку я не вижу золота здесь, он подскажет, как добраться до испанского прииска.

— Он знает? — спросила Ева.

— Вроде бы. Есть наземные ориентиры.

— И он сказал тебе?

Рено кивнул.

— Но почему? — воскликнула Ева.

— Я задал ему тот же вопрос. Он ответил, что это его месть за то, что он увидел будущее, которого не хотел видеть. И с этим ушел.

Рено взял повод чалой и одним прыжком взобрался на нее.

— Месть… Боже мой!

— Давай посмотрим, прав ли он в отношении воды, — предложил Рено. — Иначе мы можем не дожить до мести.

Он повернул Любимицу в сторону длинных теней, легших на землю от скалы.

— След оленя, — показал Еве Рено через некоторое время.

Ева посмотрела, но не могла ничего разобрать в наступающих сумерках.

— Не видно следов диких лошадей, — продолжал Рено. — Это странно. Немного таких колодцев, которых не может отыскать мустанг.

Когда небо и облака над головой были тронуты отсветами алого заката, среди каменных скал открылся узкий каньон. Рено направил туда чалую. Вскоре каньон так сузился, что ехать можно было только друг за другом. Почва вначале была песчаной, а затем под ногами оказался гладкий, отполированный камень. В призрачном свете поблескивала неглубокая лужа.

Любимица жадно потянулась к ней.

— Подожди немного, милочка, — пробормотал Рено. — Дай мне проверить сперва.

Пока Ева держала лошадей, Рено изучил след, оставленный в иле недалеко от лужи. Он подошел к лошадям, взял канистры и стал наполнять их. Закончив с этим, он отошел.