Только ты

— Ты сама сказала, что хотела бы вернуться к себе домой. Ты сама призналась в этом, — продолжал упорствовать в своем недоверии Гарри.

— Ты обвинил меня, что я встретилась с ним за твоей спиной. Естественно, это причинило мне боль, и я всего лишь хотела отомстить тебе той же монетой. — Стефания развела руками. — Ты в детстве называл меня рыжиком, хоть я вовсе не рыжая. Однако в одном ты был прав: как все рыжие, я очень невезучий человек. И видно буду рыжей — до тех времен, пока не стану старой и седой.

— Ты никогда не будешь старой, Стефания, — тихо ответил Гарри. — Я всегда буду видеть тебя такой, какой ты была сегодня вечером, — в рубиново-красном платье с бриллиантовой брошью на груди.

— Гарри, — срывающимся голосом начала она. — Не надо…

— У меня было нелегкое детство. Мне порой даже казалось, что я какой-то провинностью заслужил такую участь. И все же, когда тебя не было рядом, я чувствовал себя… ущербным, что ли? Все эти годы, пока ты подрастала, мне приходилось считаться с тем, что мы друг для друга чужие, что мое место — где-то в стороне от тебя и на втором плане… — Глаза его были печальны. — Это был сущий кошмар — без конца жаждать момента, когда ты снова взглянешь на меня с улыбкой. После того, как, это наконец случилось, я почувствовал себя заново родившимся…

Я только-только начал зарабатывать серьезные деньги, когда увидел эту брошь. И сразу понял, что подарю ее тебе. Я хотел, чтобы она стала твоим защитным талисманом, напоминала тебе, что я жду, пока ты созреешь и сможешь выйти за меня замуж. Тогда уж я сам буду твоей защитой и опорой.

Никто из нас не знал, что Армандо приедет на твой день рождения. Его появление все перевернуло и расстроило. Я решил, что это ты пригласила его.

— Нет! — Она яростно мотнула головой. — Я его не приглашала.

— Тогда мне пришлось изменить свой план. Я не мог рисковать, позволив Армандо узнать о моих чувствах к тебе, о том, насколько серьезны мои намерения, потому что был уверен: он попытается все разрушить и отнять тебя у меня. Я попросил отца подарить тебе эту брошь от своего имени. Когда Армандо украл брошь и подбросил в мою комнату, я понял, что отец был прав — это человек способен на все. В следующий раз в моей комнате могли бы найти что-то посущественнее, например наркотики.

Я не мог ввязывать в эту историю тебя, Стефания. Ты была слишком юна — и слишком хрупка. И тогда я сказал себе, что мое время еще не пришло. Но однажды я вернусь и предъявлю свои права. Однако, когда я вновь нашел тебя, ты была обручена с ним. — В голосе у Гарри зазвучало страдание. — Представь, что я должен был чувствовать!..

— Мне казалось, — а может быть и не казалось, — что я начинаю сходить с ума. Я решил, что даже если ты сейчас принадлежишь ему, все равно рано или поздно ты станешь моей. Я придумывал, как затащить тебя в постель, чтобы заняться с тобой любовью и навсегда вытеснить Армандо из твоей памяти. Я хотел заполнить тебя всю так, чтобы ты не могла видеть, слышать, ощущать никого другого, кроме меня. Но вместо того, чтобы привлечь тебя, я разрушил все, что было или могло быть между нами. Этого я не могу себе простить!

— Ты больше не занимался со мной любовью, потому что считал, что причинил мне боль… тогда, в первый раз? — Ее глаза изумленно расширились.

Гарри устало улыбнулся.

— Стеффи, ты же была девственницей! Мне следовало знать это и обращаться с тобой совсем по-другому — осмотрительно и осторожно.

— Гарри, дурачок мой дорогой. — Голос Стефании дрогнул, и она бросилась к нему на грудь. — Я не хотела, чтобы со мной поступали осмотрительно, я хотела быть любимой. Всего-то и нужно было — прогнать поцелуем боль и показать мне потом, как все должно быть между нами. А я решила, что разочаровала тебя и ты меня больше не хочешь.

— Я желал тебя всю свою жизнь, — глухо, с подступающей страстью в голосе произнес Гарри, обнимая ее, и тело Стефании возбужденно напряглось в ответ. — Несмотря ни на что, ты оставалась путеводной звездой в моей жизни. Меня всегда и везде влекло к тебе. А еще я хотел охранять, оберегать тебя. И вместо этого оттолкнул от себя прочь!

Стефания отрицательно покачала головой, развязывая поясок халата.

— Твоя мать сказала, что выбор — за мной, — прошептала она. — Что ж, я остаюсь. Любовь моя, хватит нам наказывать друг друга. Я — твоя, если ты еще меня хочешь!

… Спустя какое-то время он с трудом оторвался от нее и спросил:

— Неужели мы еще до сих пор живы?

— Да! И я бы даже сказала — как никогда ранее! — Стефания снова припала к его губам. — Как ты догадался, что именно так, мне будет хорошо?

— Просто ты — вторая половинка меня самого. — Он поцеловал ее глубоко и чувственно. — Как же мне не знать своих собственных желаний? — После короткой паузы он добавил: — Стеффи, любовь моя, выходи за меня замуж. Я не могу жить без тебя.

— А ты отсылал меня прочь! — пробормотала она, ладонью ощущая биение его сердца.