Только ты

— Сапоги сама снимай, я тебе не нанимался прислуживать. И вот это старье, что напялила — тоже. Моя мать не экономит на отоплении, а у нас сегодня гости. Не знаю, почему батя не побеспокоился.

На мне был бабушкин кардиган — практичный, теплый, и совсем немодный. В нем я смотрелась особенно тощей, если учесть, что всегда была невысокой и щуплой. Но я бы сейчас ни за что не согласилась расстаться с ним, а потому только туже запахнула на груди толстый воротник, сняла сапоги и вновь уткнулась взглядом в обтянутую футболкой спортивную грудь сводного брата, не в силах дальше решиться ни на одно действие.

— И хватит уже реветь, скелетина. Все равно здесь тебя жалеть некому, — бросил зло на ухо, потянувшись рукой к моей голове, сдернул шапку… и заткнулся, когда по плечам рассыпалась непослушная, густая копна темно-русых волос, а я подняла на него глаза.

— Стас, покажи Насте, где у нас ванная комната, а после присоединяйтесь к нам с отцом на кухне — ужин стынет!

— Спасибо.

— Пошли уже…

Гостей оказалось четверо — семейная пара и двое детей-подростков, парень и светленькая девчонка, приблизительно моих лет. Да, вечер испытаний все еще продолжался, и Галина Юрьевна, увидев меня за спиной своего сына на пороге кухни, постаралась объяснить появление чужого ребенка гостям немного нервно и властно, словно ей кто-то собрался перечить:

— Настя. Дочь моего Гриши от первого брака. Вот, поживет у нас, пока свекровь не поправится. У нас места много, а в нынешние времена ребенка одного в городе оставлять опасно, мало ли что может случиться. По Стаське своему знаю: начудит будь здоров или еще ввяжется куда. В этом возрасте за детьми глаз да глаз нужен, и контроль!

— И что, Галя, ее мама даже не против? — это спросила незнакомая женщина, и все за столом сразу затихли.

— Нет у нее мамы, Вера. Только вот Гриша и бабушка.

Сегодня я понимаю, что подобный вопрос прозвучал бестактно. Что держись отец увереннее возле жены, никто бы его задать не осмелился, а тогда… А тогда он ответил, словно дочери не было рядом, бросив на супругу короткий взгляд.

— Да, Настя живет с моей матерью, ей так удобнее. Родной дом, школа, друзья, ну, вы понимаете… Пусть так и будет.

— Хорошо хоть не сирота, отец есть.

Да, есть. Это, видимо, понимали все, в отличие от меня. Но меня никто не спрашивал и разговор за столом продолжился. Этот день был слишком трудным, очень долгим и тревожным за судьбу бабушки, я просто не привыкла к подобному вниманию. Открытое и с виду дружелюбное, оно было равносильно пытке, и все время ужина я жалась к углу стола, царапая вилкой пустой краешек тарелки и кутаясь в кардиган. Стараясь не смотреть в сторону незнакомых подростков и своего сводного брата, не сводившего с меня серых неприязненных глаз.

Все закончилось часа через два, когда Галина Юрьевна, проводив гостей, одобрив суету мужа по уборке стола, сказала:

— Как видишь, Настя, дом у нас новый, только два месяца, как отстроили и переехали, не везде успели все устроить и сделать ремонт, так что поспишь-ка ты пока в комнате Стаса. Спальня теплая, с компьютером и ванной комнатой, думаю, там тебе будет удобнее всего.

Я даже не успела удивиться, как сводный брат вскочил из-за стола, едва не опрокинув стул.

— Что-о?! Нет, мам! Ты ведь не серьезно?! Это же бред!

Голос Галины Юрьевны прозвучал неожиданно строго, так, что даже я не усомнилась в ее решении.

— Еще как серьезно.

— Но, блин! Мам, это же моя комната! И мой комп, и ванная и вообще… Там все мое!

— Поговори у меня еще, собственник! Постыдился бы перед сестрой!

— Да какая она мне сестра…

Еще одна затрещина мачехе удалась на славу, потому что сводный брат сразу же замолчал.

— Да уж какая есть! Ничего! Поспишь в гостиной на диване! Ты у меня парень не хлипкий, не развалишься.

— Все равно комната — моя.

Они стояли друг против друга — мать и сын, а я даже не могла спрятаться за спину отца.

— Видно, недовоспитала я тебя, Стаська. Ты мне здесь истерики закатывать брось! Я этого не терплю! Так бы и взгрела охламона, так перед Настей за тебя стыдно. В этом доме из твоего — шкура, натянутая на задницу. Ты меня знаешь, не посмотрю, что вырос, перетяну ремнем так, что мало не покажется!

— Ну, спасибо, мама.

— Пожалуйста! И хорошо бы тебе почаще вспоминать о сыновней благодарности. Особенно, когда просишь деньги на новый телефон и новые шмотки.

— Гриша!

Надо же, отец все-таки оказался рядом.

— Да, Галя?

— Ты-то хоть чего пнем встал, Матвеев? Отнеси уже ребенку сумки наверх! Сколько можно дочь мучить!

Комната сводного брата оказалась на втором этаже. Я молча поднялась по лестнице следом за отцом и остановилась у порога чужой спальни, не решаясь войти. Впрочем, отец тоже замялся, не спеша отворять дверь.

— Как-то погорячилась Галя насчет спальни, — сказал неуверенно, шумно вздохнув, и посмотрел на меня с грустью во взгляде. — Ну да ладно, входи, Настя. Сказано здесь, значит, будешь обживаться здесь. С Галиной Юрьевной в этом смысле не поспоришь…