Только ты

Сегодня вечером они с Лилей побывали в ЗАГСе, где, внешне подшучивая и подсмеиваясь друг над другом, а в глубине души пребывая собранными, серьезными и какими-то даже просветленными, подали заявление.

– Ну… это неплохо… Это просто странно немного. Я бы сказала – это парадоксально. Обычно мужчины хотят иметь собственных детей, а не воспитывать чужих!

– Обычно мужчины… обычные мужчины, – пробормотал он. – И с какой стати Кирюха вдруг стала мне чужая? И что, тебя сильно волнует, что я не подпадаю под категорию обычных мужчин? Я так и обидеться могу… – иронически заметил он.

– Знаешь, иногда я смотрю на вас двоих и забываю, что Кирюха не твоя дочь, – честно призналась Лиля. – А потом… потом вспоминаю.

– А ты не вспоминай, – искренне посоветовал ей мужчина, к широкому плечу которого она сейчас прислонилась. – И вообще… Сейчас я скажу тебе то, что ты и сама, наверное, знаешь. Что однажды мы встречаем живое существо, удивительно похожее на нас самих… и вот тут главное – не пройти мимо. Притормозить. Понять, что без него твоя жизнь дальше будет неполной. И вообще, возможно, повернет не в ту сторону. Ну, кажется, меня сейчас и самого уже занесло не в ту степь… наверное, я слишком высокопарно выражаюсь…

– Нет, ты говори, говори… мне все это очень интересно!

Лиля даже привстала на локте, чтобы лучше слышать, потому что разговаривали они шепотом – совсем рядом в своей кроватке сопела четырехлетняя девочка, которая приходилась ей родной дочерью. Однако сейчас на ребенка предъявлял свои права и тот, кто лежал рядом с ней. Он тоже считал ее дочь своей собственной: пусть не по крови, но она явно была ему родной и близкой по каким-то другим параметрам… и связанной с ним какими-то еще более тесными и тонкими узами.

– Ну, как мне объяснить, чтобы тебе было понятнее? Знаешь, как говорят – собака похожа на своего хозяина. Василий хоть и не собака, но ужасно похож на меня. До этого у меня никаких животных никогда не было… а мимо него просто пройти не смог. Если честно, я его купил для одного маленького мальчика…

– С мамой которого у тебя тоже был роман? – чуть ревниво осведомилась Лиля. Это «чуть» в другом случае он, возможно, и упустил бы, но сейчас уловил очень отчетливо. Потому что рядом с этой женщиной и их крохотной девочкой все его чувства обострялись неимоверно. В такие моменты он, наверное, мог бы быть медиумом… читать мысли… двигать предметы силой взгляда.

И сейчас он очень ясно вспомнил тот самый день, когда они с Риткой Сорокиной приехали в адрес. В памяти возникли и яркий солнечный свет за окном, и липы, и воробьи, пирующие крошками творога прямо под ногами утреннего продавца… И словно вживую Игорь увидел несчастную женщину, сидящую в кухне рядом с трупом того, кто много лет издевался над ней… и она не выдержала. И тот самый портрет маленького мальчика на стене – огромные карие глаза и такой же, как у матери, взгляд – кроткий и беспомощный – он тоже вспомнил. Рита Погорелова – вот как ее звали, а мальчика – Мишка. Этот подонок, которого они никак не могут поймать, убивает женщин, чтобы они не рожали детей… таких как Мишка… как Кирюха…

Он тяжело сглотнул и ответил, потому что женщина с ним рядом ждала его слов. Это была его женщина. Он это точно чувствовал… он знал.

– Нет… там совсем другое было. Она мужа убила. Он был садист, истязал ее… а мы приехали, когда она его убила – совершенно случайно, защищаясь. Она сама нас вызвала… тяжелая была история. Ну а малец, которому я Василия и купил, – он какое-то время жил у родителей Машки Камышевой.

– Это той, что тебе брови красила?

– Ой, не вспоминай… больше никогда в жизни! Да, так вот я тоже хотел для этого Мишки что-то сделать, поддержать его как-то… смышленый такой пацан, сразу он мне понравился! Ну, и я как раз шел мимо рынка… знаешь, где котят часто продают?

– Я там ходить не люблю, – честно призналась Лиля. – Мне их так жалко… они встают на задние лапы и так смотрят из этих клеток! Я всегда хотела для Кирки кого-нибудь завести, но мы с ней все время жили на птичьих правах то тут, то там… в основном на съемных квартирах, так что какой уж тут котенок…

– Мне Ваську ужасно жалко стало – он точно в такой коробке сидел, как ты говоришь, под сеткой, и худой был до ужаса! У него даже шерсть на животе не росла… Я его сначала домой принес, а через день понял, что все… никому его не отдам. И тебя я никому не отдам. И Кирку.

– Потому что мы худые и в коробке сидели? – с улыбкой спросила Лиля.

В темноте ее улыбки не было видно, но по ее голосу он слышал, как она улыбается.

– Потому что вы все похожи на меня. Даже ты, хотя ты красивая – а я так себе… чучело с носом.

– И с бровями…

Она снова улыбалась, и он улыбался тоже.

– Да, а Кирка особенно похожа! Я так… боялся, что ты меня не примешь…

– В свою коробку?

– Точно. В коробку. Но я туда пролез. Через сетку. И освободил вас.

– От чар и заклятий, – шепотом сказала Лиля.

– Да. И поэтому мы теперь все вместе. Вот я тебе и ответил. Очень логично и понятно.