Только ты

– Анастасия, пожалуйста, сосредоточьте внимание на фигуре. Дайте тень. Глубину! Композиция хороша, но я хочу видеть мотив, целостность выбранного вами образа бродяги. Кто он? Что он? Зачем он?.. В каких облаках вы нынче витаете, дорогуша? Я вас не узнаю! Вы нужны мне здесь, в этой мастерской. С живым вниманием и блеском в глазах, понимаете?! А вы что творите? Вы закрыты! Вас тут нет! Творца нет! Кто, ответьте, вместо вас должен вдохнуть жизнь в эти грифельные штрихи?

Маэстро Лесовский очень эмоциональный человек, вспыльчивый, требовательный и весьма взыскательный как педагог. Вот и сейчас, стоя надо мной, он огорченно взмахивает рукой, без жалости указывая на мои промахи.

Понимаю. Еще как понимаю. Стараюсь сосредоточить внимание на рисунке – и не могу. Подходит к концу второй час занятия с талантливым художником, а я, в отличие от других учеников, не выполнила и половины задания.

– Извините, Груно Исакович, – откладываю карандаш, отворачиваюсь, чтобы наклониться за сумкой. – Если позволите, я закончу работу дома.

– Вы плохо себя чувствуете, Анастасия? – губы маэстро обиженно поджимаются. Он не привык растрачивать себя на нерадивых учеников, его время и внимание стоит дорого, но я сегодня просто неспособна сохранить творческий пыл и азарт. Внимать замечаниям художника. Не сейчас, когда мысли заняты другим, а настроение совершенно не творческое.

– Нет, все хорошо, спасибо.

– И все же, я бы хотел увидеть конечный результат.

– Конечно.

Я встаю, убираю рисунок и собираю вещи. Иду между мольбертами, за которыми сидят такие же, как я, ученики, к выходу, чтобы попрощаться и закончить урок.

– До свидания, Груно Исакович, – пытаюсь улыбнуться художнику, коротко обернувшись, но ничего не выходит, и я молча закрываю за собой дверь.

Господи, если ничего не изменится в ближайшее время и я не справлюсь с чувством вины и с собственным сердцем, измучившим меня упреками в последние дни, занятия с маэстро можно будет смело сводить на нет.

– Настя? Уже освободилась?

Вновь он – Сергей Воропаев. Стоит у машины, сунув руки в карманы брюк, встречая мое появление на крыльце художественной студии Лесовского приветливой улыбкой, скользнувшей на самоуверенный излом губ.

– Привет, Матвеева, отлично выглядишь! Впрочем, как всегда.

Я встретила брата бывшей одноклассницы несколько дней назад в университете, на бегу угодив в чьи-то объятия, и теперь он странным образом, снова и снова оказывается в зоне моего внимания.

Увидев парня, я подхожу к нему, чтобы заглянуть в глаза.

– Сергей, если ты опять скажешь, что встретил меня случайно, я тебе не поверю. Это слишком прицельно, чтобы оказаться простым совпадением. И ни капли не смешно.

– Нет, не случайно и не смешно, – соглашается он, но улыбку прогнать с лица не спешит.

– Тогда зачем ты здесь? Как вообще узнал, где меня искать?

– Неважно. Считай, удачно предположил, расспросив девчонок из твоей группы. Сегодня человека отыскать не проблема, если хочешь его видеть. А я хотел тебя увидеть, Настя. Очень. Ты как в воду канула. И ни в одной социальной сети не найти.

– Зачем? – не сдаюсь я. Внимание блондина не льстит мне, не доставляет ни комфорта, ни удовольствия. Сергей повзрослел и стал привлекательным парнем с почти идеальной внешностью столичного мажора, наверняка такие нравятся девушкам. Но не мне, не мне. Я еще хорошо помню, каким он был пять лет назад.

– Настя, ну что ты как маленькая, – смеется Сергей, проводя рукой по светлым волосам, покусывая губы, показывая этим, что волнуется, как бы ни старался держаться уверенно. – Неужели не понимаешь, зачем молодому человеку искать встречи с красивой девушкой? Почему он стремится ее увидеть?

– Нет, не понимаю, – честно отвечаю. – Мы уже виделись днем в университете, если ты забыл. И вчера тоже. И позавчера. Сергей, с тех пор как мы встретились четыре дня назад, наши встречи больше нельзя назвать случайными. Это кажется странным: видеть тебя каждый день. Мы ведь с тобой даже не друзья!

– И что же? Это легко поправимо.

– Не думаю. Да, я уже не ребенок, но все равно не понимаю. Для внезапной симпатии все слишком быстро и активно. Мы не знали друг о друге пять лет, и твое нечаянное внимание…

– Не совсем нечаянное, Настя. Марина рассказала, что ты вернулась.

– Вот как? – я не могу сказать, что сильно удивлена. Хотя разговор обо мне, прозвучавший в доме Воропаевых, кажется почти невероятным. – Твоя сестра очень старалась не узнать меня. Так убедительно, что у нее почти получилось.

– Да, – Сергей смеется. – Не стану врать, что она обрадовалась твоему возвращению, а вот я был рад узнать, что ты снова в городе. Разве в нашем школьном прошлом я не показывал, как ты мне нравилась?

А вот теперь я действительно удивляюсь, пусть и не заламываю картинно брови и не прячу смущенно рук. Зато позволяю себе улыбнуться.

– В какой именно раз показывал, Сергей? Когда называл жалкой, уговаривая пойти в кино? Или когда приглашал прогуляться на Зимнем балу темной школой?