Только ты, или Раздвоение Личности (СИ)

  Пойми, ведь я тобой дышу,

  Ты в это вряд ли влюблена,

  Но я живу, пока держу

  Твою ладонь в своей руке,

  И трещины на потолке

  Напоминают мне о том,

  Что без тебя я был никем,

  Прошу вернись или дай умереть мне.

  Припев:

  Наверное я слишком влюблен,

  Я снова начал слушать Земфиру,

  Листая твои фото в альбомах,

  Вникая в тебя тысячу раз

  Я слишком влюблен,

  Ты в каждой моей мысли, ты вирус,

  Я снова буду ждать тебя дома,

  В бессмысленном поиске глаз

  Зачем ты врешь?

  Зачем ты жжешь мои стихи?

  И говоришь, что ты уйдешь,

  Ты не простишь мои грехи,

  Я сдохну с ними, ну так что ж,

  Давай, иди, чего ты ждешь?

  Я не хочу, чтоб ты смотрела,

  На то, как ты меня убьешь,

  Давай, ты этого хотела,

  Прошу вернись,

  Не дай умереть мне.

  Припев:

  Наверное я слишком влюблен,

  Я снова начал слушать Земфиру,

  Листая твои фото в альбомах,

  Вникая в тебя тысячу раз

  Я слишком влюблен,

  Ты в каждой моей мысли, ты вирус,

  Я снова буду ждать тебя дома,

  В бессмысленном поиске глаз.

  (Песня труппы Нервы - Слишком влюблён)

  Вида в это время устало оперлась спиной о стенку и плакала. Беззвучно. Чтобы никто не догадался и не увидел. Чтобы он не понял, как ей плохо. Хотела казаться сильной. Даже самой себе.

  Лео перестал играть и внимательно слушал, не произнося ни слова. А она понимала, что не может простить. Пока не может. Не может вернуться и забыть. Но и не может молчать.

  -Я уже... не верю, - дрожащим голосом прошептала и тут же ринулась вверх по лестнице. Она пару раз упала, ударилась коленом, расшибла локоть до крови, но всё равно бежала в квартиру, не замечая физической боли. Лишь душевную.

  Я забежала в квартиру и заплакала. Папа, сидящий в гостиной, тут же вышел на звук хлопнувшей двери и замер.

  -Почему, папочка? За что? - я кинулась к нему в объятия и заревела пуще прежнего, утыкаясь носом в белую рубашку. - Почемууу?

  -Не знаю, доченька, не знаю, - успокаивал он, гладя по голове и спине. - У тебя ещё всё будет хорошо. Всё наладится.

  Отец и дочь стояли так в коридоре около пятнадцати минут. Девушка рыдала и не могла успокоиться. Хотела, но никак не могла. Пыталась спокойно говорить и объяснять, а наружу вырывался лишь плачь. В это время юноша стоял на коленях около подъезда с закрытыми глазами и корил себя. Смотрел вокруг, на уже шептавшихся старушек на скамейке, на молодую мамочку с коляской, на детей в песочнице, но перед глазами всплывал её образ. Той, которую он обидел.

  Лео резко встал, помотал головой из стороны в сторону, избавляясь от навязчивой картинки перед глазами, и ушёл. Но не так далеко, как мог бы. Остановился за гаражом Медведевых и затих, стараясь не привлекать к себе слишком много лишнего внимания.

  Через два часа Павел Эдуардович собрался сходить в гараж, но у двери резко замер и повнимательнее всмотрелся в фигуру, которая сидела у стены сгорбившись и обнимая гитару за гриф. Он сначала принял парня за какого-то пьяницу или бездомного, поэтому подошёл и тряхнул за плечо:

  -Ты кто такой, парень?

  Лео резко распахнул глаза и встал во весь рост.

  -Ты?! - почти сорвался на крик мужчина, схватил юношу за шкирку и потащил в гараж для серьёзного разговора. Но юноша, получив хороший подзатыльник, сел на пол и начал тихо трогать гитарные струны. Молчал и ничего не пытался доказать. Не говорил о том, что это Вида не так подумала. Сумел увидеть свою вину в случившемся.

  -Что у вас произошло? - устало опустился на стул отец девушки и опёрся ладонями о колени.

  -Честно, я не хотел бы, чтобы так вышло, чтобы она увидела. Но судьба то и дело разводит нас в разные стороны, не даёт быть вместе. Ей плохо, да? - сразу поинтересовался, не упуская момента.

  -Да. Хуже, чем тебе. Она уже была в подобных ситуациях, поэтому и не может больше терпеть. Сейчас забежала в квартиру и сразу кинулась мне на шею, рыдая. А до этого просто лежала целыми днями с компьютером в руках и не выходила из комнаты. Вот что с Вами делать? Кстати, она попросила меня не разговаривать с тобой. И я не могу идти против просьбы своей дочери. Сам понимаешь.

  -Да, понимаю. Просто хочу всё вернуть. Она не хочет разговаривать. Как заслужить её доверие?

  -Такое просто так не забыть, - сокрушённо покачал головой Павел Эдуардович. - Не в этом случае.

  Я несколько дней подряд строила из себя вполне нормальную девушку, у которой в жизни всё прекрасно. Вот только хватило энергии на такой театр не так надолго. Мама сразу стала подозревать, что я что-то скрываю. Поэтому в начале июня вечером зашла в комнату и уселась на диван, якобы разглядывая интерьер. Я повернулась на бок, к ней лицом и напрямую спросила:

  -И о чём сегодня пойдёт разговор?

  -О тебе, естественно. И о том, что ты очень странная в последнее время.

  -Мама, я не хочу об этом говорить, - сухо протянула и положила голову на сложенные полочкой руки. Взгляд упёрся в стену. Зато на маму не буду смотреть, когда буду врать. - Я уже пережила, понимаешь. Обида осталась. Да и больно всё ещё. Но не так. Сама подумай, месяц прошёл почти! Я же у тебя сильная и не буду из-за какого-то там идиота рыдать по ночам в подушку. Это удел слабых!

  -Ладно. Ты точно уже всё забыла? - с недоверием поинтересовалась.