Только ты (ЛП)

— Боже мой. Ты такая чертовски горячая. Не двигайся, мне нужно включить свет.

— Я сама, — она подошла к лампе у кресла и включила ее, превратив свою кожу из слоновой кости в золотую, ее нижнее белье из черного в красное, а мое желание из горячего в расплавленное. Она снова подошла ко мне на своих каблуках. — Нравится?

Все, что я мог сделать, это кивнуть. У меня перехватило дыхание.

Она улыбнулась, дойдя до меня, и обвила руками мою шею, прижимаясь ко мне.

— Хорошо. А теперь давай не будем терять время.

Черт, было трудно не торопиться — зная, что у нас всего пара часов, мы стремились использовать каждую минуту. Клянусь Богом, она хотела, чтобы я был в ней каждую из них, она умоляла и просила, дразнила и искушала. Она использовала свои руки, рот, голос, грудь, бедра, волосы, даже свои маленькие пальчики с красным лаком, чтобы довести меня до исступления. Я сдерживался, сколько мог, потому что знал: когда я окажусь внутри нее, сдерживаться будет невозможно. И как бы отчаянно я ни хотел дать ей то, чего она хотела, чего хотели мы оба, я был полон решимости насладиться каждым мгновением. Я хотел замедлиться, запечатлеть все в памяти. Вид ее спины на белоснежных простынях. Ощущение кружева на моих губах. Звуки ее несдерживаемых криков, когда я доводил ее до оргазма, сначала пальцами, потом языком.

Она протестовала против второго.

— Нет, остановись, — задыхалась она, пытаясь подтянуть меня к себе. — Я хочу кончить вместе. Я чувствую себя так близко к тебе, когда это происходит.

— Так и будет, — пообещал я, целуя дорожку по ее внутренней стороне бедра.

— Нет, если потом ты сделаешь это ртом. Я не смогу кончить три раза.

— Хочешь поспорить?

Я устроился между ее ног, готовый испытать ее пределы своим мастерством. Для пущей убедительности я снова использовал руку, и она кончила через несколько минут, дико извиваясь подо мной на кровати, ее пальцы сжимали простыни.

— Нейт, — хныкала она, ее кожа была теплой и влажной, дыхание коротким и быстрым. — Пожалуйста. Пожалуйста. Мне нужно быть ближе к тебе.

Я поднял голову от ее бедер, ее вкус задержался на моем языке, и я двинулся вверх по ее телу. Я тоже нуждался в этом. Эмоционально, возможно, я не мог отдать ей всего себя, но физически я отдал бы ей все и даже больше. Мне хотелось делать для нее и с ней то, чего никогда не делал раньше, и, возможно, это было потому, что я чувствовал вину за то, что закрыл другие части себя, но, возможно, это был единственный язык, на котором я свободно говорил. Только так я мог убедить ее в том, что она для меня значит.

Я знал, что должен встать и достать презерватив, но не сделал этого. Я сделал паузу прямо перед тем, как войти в нее, и мы встретились взглядами. Она знала, о чем я спрашиваю.

— Все в порядке, — прошептала она. — Это то, чего я тоже хочу. И мы в безопасности.

Как бы безумно это ни звучало, я чувствовал себя в безопасности. В безопасности, сильным и могущественным. Защищенным и защищающим. И я понял, когда начал двигаться внутри нее, когда наши руки сцепились над ее головой, а ее ноги обхватили меня, что значит по-настоящему доверять кому-то. После детства я потерял способность доверять, а она вернула ее.

Чувства к ней переполняли меня. Пристально глядя на нее, я наблюдал, как она снова поднимается вверх по спирали, как она отдается всему, что чувствует, и всей страсти, которую она вызывает во мне. Я видел, как агония и наслаждение переплетаются на ее лице, чувствовал, как ее тело напрягается подо мной, слушал, как она произносит мое имя, сначала тихо, а потом все громче, громче, громче, пока она не стала кричать, задыхаться, и вырывать руки, чтобы притянуть меня все глубже и глубже, пока она не кончила, и я уже ничего не сдерживал, отдавал ей все, что у меня было, чувствовал, как это течет из меня в нее, мое тело, мое сердце, моя душа, мое доверие.

Я упал на нее сверху, и перекатился на бок, увлекая ее за собой. Мы целовались и прижимались друг к другу, в голове у меня была сумасшедшая мешанина невысказанных мыслей, которые я хотел озвучить, но не мог. Было так много вещей, которые я должен был ей сказать. Но моя голова — она кружилась. Или это была комната? Мир? Вселенная?

Мне нужно было что-то, что могло бы закрепить меня в хаосе, в который превратилась моя жизнь. Мне нужно было почувствовать, что со мной все будет хорошо. Потому что эта комната, этот укромный уголок рая, не принадлежал нам. Мы должны были сдать ключ, когда уйдем, и мы должны были уйти в ближайшее время. А там, снаружи, ничто не было определенным. Я не знал, кто я. Не знал, что я делаю. Не знал, кем стать.

Я не знал, как позволить себе любить кого-то.

Но, возможно, пришло время попробовать.

***

— Который час? — прошептала она. Мы лежали на боку, лицом друг к другу на кровати, наши ноги все еще были переплетены.

Я поднял голову и посмотрел на цифровые часы на тумбочке позади нее.

— Почти 11.

Она вздохнула.

— Не хочу уходить.

— Я тоже не хочу.

— Но мы должны.

— Да.

Она начала вставать, и я положил руку ей на плечо.

— Подожди минутку. Я хочу тебе кое-что сказать.