Только ты одна

– Как это? Самый родной человечек, ты что! Я удочерил ее сразу, как поженились. Она такая смешная была! Худенькая, ручки-ножки как палочки, одни глаза. Первый раз меня увидела, совсем не забоялась, сразу заговорила со мной, всех своих кукол принесла. Да какие тогда куклы! Она букву «р» не выговаривала, так забавно картавила. А уходил, за руку взяла – смотрит снизу своими глазищами и спрашивает: «Ты еще придешь?» Я присел к ней и говорю: «Конечно». А она меня ручонками за шею обняла и на ухо шепчет: «Я знаю, ты мой папа!» Ну, и все. Ей сейчас двадцать с хвостиком, как твоему.

– Моему почти двадцать два. А еще не хотели родить?

– Светка не хотела. Да это и к лучшему. В общем, так пятнадцать лет и прожили. И я привык к своей колее, понимаешь? Думал: может, доживем как-нибудь. Янка замуж выйдет, внуки появятся. А потом ты возникла. Ну вот.

– Так ты из-за меня ушел?

– Можно и так сказать. Пообщался с тобой, и что-то мне стыдно стало от собственного прозябания. А поругались мы с ней из-за шахмат.

– Из-за каких шахмат?

– Это тоже долгая история. Я все детство в деревне провел. Дед мой был столяр и плотник, на все руки работник, как он говорил. И я при нем крутился. Стружки, запах дерева! Рубанки, стамески! Я вообще руками работать люблю. И понравилось мне вырезать из деревяшек всякие штучки. Столько игрушек для Янки понаделал! А когда она уехала, так тошно стало. И тут я увидел в Интернете резные шахматы – увидел и загорелся. Сначала решил повторить, а потом подумал: чем я хуже? Стал свой вариант придумывать, эскизы даже делал. У меня и дерево было подходящее – во дворе липу спилили, я чурбачки подобрал, они как раз в меру высохли. И стал резать. Придумал, что одну часть фигурок отбелю, другую морилкой покрою, вот и будут черные-белые. Доску хотел наборную делать. Но до доски дело так и не дошло, потому что одно дело – эскиз, а другое – в материале. Начал я с главных фигур: король, королева, офицер, конь. А про пешки с тоской думал: шестнадцать одинаковых фигурок, скука. А потом осенило: почему же надо обязательно их одинаковыми делать? Вся концепция у меня поменялась! Те, что уже нарезал, я отставил и стал совсем другой комплект делать. Не каждый день, конечно, работал. Светку это раздражало, хотя я всегда убирал за собой. Короче, уже двенадцать пешек нарезал. Почти два года работы, если первый недоделанный комплект считать. А в ту пятницу прихожу, хотел поработать, а ничего нет. Я к ней: «Где?» А она: «Я все выбросила, мне твоя грязь надоела!»

– Вот зараза! – ахнула Лера.

– Слово за слово, и поругались насмерть. Вон, даже замки поменяла.

– Да-а… Ничего себе история…

– Однажды хотел уйти от нее. Янка еще в пятом классе училась. Повстречал женщину, взволновался как-то, задумался. Засуетился! Но тут Янка тяжело заболела, не до того стало. В общем, не срослось. Иногда мне казалось: если б гулял, пил, скандалил, как Светкин первый муж, она меня больше бы уважала, ей-богу. А так и придраться не к чему было. Вот Светка и злилась. А та женщина – Наталья… Она была настоящая, как ты.

И Саша поцеловал Леру в щеку – неожиданно мокрую и соленую.

– Ты что, плачешь? Ну вот…

– Прямо и поплакать нельзя. Саш, знаешь, я тут подумала… Оставайся у меня.

– Да я же вроде и так остался.

– Не на ночь. Насовсем. Живи у меня.

Александр вдруг как-то напрягся. Помолчав, он сказал:

– Спасибо, конечно, но я справлюсь. Я уже почти нашел подработку. Я ж совсем не для того все это рассказывал, чтобы ты…

– Чтобы я – что? Пожалела тебя, да? Не любишь, когда жалеют? Гордый? – вспыхнула Лера. – А зачем ты тогда обо мне мечтал? Обхаживал? Чтобы один раз переспать и все? Я одна, ты теперь тоже один – почему бы нам не жить вместе?

– Ну подожди, подожди! Вот горячка! Решила мне все свои худшие стороны сразу показать, да?

– Это мои лучшие стороны. Пусти!

Но Александр не отпустил брыкавшуюся Леру, а еще сильнее прижал:

– Прости меня, прости! Ты права, гордыня взыграла. Кому ж охота чувствовать себя неудачником.

– Никакой ты… не неудачник… Саш, ты меня задушишь сейчас! – Лера, наконец, вырвалась и уставилась ему в лицо. – Ты прекрасный человек! Добрый, заботливый, ответственный, мастеровитый. Ты отказался от собственной жизни ради ребенка. И ты не виноват, что тебе в придачу такая дура и стерва досталась. Да, мне тебя жалко. И что тут такого… обидного… не понима-аю…

И Лера снова всхлипнула.

– Эличка, не надо. Я согласен, согласен! Я только и мечтал об этом. Честно.

– Все ты врешь.

– А вот и нет. Только… Что скажет твой сын?

– Вот он вернется через три недели, тогда и послушаем, что он скажет. Ничего, ему есть где жить. Он вообще у меня самостоятельный. С детства такой был. А дочка твоя как отнесется?

– Нормально. Она всегда на моей стороне.

– Да-а, надо же, а я была почему-то уверена, что ты разведенный, – сказала Лера, теснее прижимаясь к Сашиному боку.

– А это что-нибудь изменило бы? Сегодня?

– Нет, – призналась Лера. – Я ведь тоже весь вечер об этом думала. Я так тебя хотела!