Только в твоих глазах (СИ)

Наутро, седлая старого мерина, Эмиль с улыбкой сказал, похлопав его по боку:

- Ну что, мой добрый Бутондор, в путь!

Бодро проехав через дикое пастбище, заросшее зеленой сочной травой и яркими полевыми цветами, он въехал под сень леса, старательно отгоняя от себя страхи и пытаясь сконцентрироваться на прочитанной вчера любовной истории, ставя себя на место главного героя. И вскоре подозрительные шорохи в кустах перестали пугать, зато веселое пение птичек радовало душу. Так не спеша, они добрались до ручья, пересекли его вброд и двинулись дальше. Иногда Эмилю казалось, что он ощущает на себе чей-то взгляд, он передергивал плечами, бодрился и в конце концов, чтоб как-то отвлечься начал напевать себе под нос. И очень обрадовался, когда показалась поляна с заветной хижиной, соскочил с Бутондора и, вытащив из седельной сумки сверток, понес его к крыльцу. Мешочек с монетами он заметил сразу и, уже наклонившись, чтобы забрать его и положить сверток, услышал подозрительный шорох. Мгновенно кинув привезенное и схватив деньги, взлетел в седло и изо всех сил пришпоривая бедного мерина, помчался домой. И только миновав ручей, он почувствовал, как бешено колотящееся сердце начинает успокаиваться. Казалось бы, чего так пугаться, мало ли, что могло в лесу зашуршать? Но Эмиль был уверен, что это не заяц и не ветер, этот звук был ужаснее во сто крат, хоть он и не был громче ветра, запутавшегося в ветвях, но он был хуже. Это был звук трущегося хитина, а больше всего на свете Эмиль боялся насекомых, а еще больше - пауков. И еще такой звук не могло издавать что-то маленькое, ему даже показалось, что за кустами он увидел чей-то движущийся гигантский силуэт. А может это просто у страха глаза велики, может это был олень или лось, пытался успокоить себя юноша. Но даже дома, лежа в наполненной горячей водой ванне, пытаясь смыть с себя липкий пот страха, он закрывал глаза и слышал в голове тихий шорох хитина.

Глава 2

Антуан, прижимая к груди долгожданную передачу, мчался в замок, восемь ног быстро сжирали расстояние. Хотя когда-то, когда проклятый колдун только обратил его в это чудовище, он вообще не мог с ними управляться, с ними и с громоздким паучьим брюшком. Проклятый колдун! Его небось уже и в живых нет, а Антуан так и мучается уже третью сотню лет под его заклятием. Хотя, какой он Антуан, принца Антуана давно нет, вместо него уродливый арахнид. Тогда, приютив у себя в замке двух незнакомцев, он и не подозревал, что один из них чародей, а второй его ученик. И уж тем более никак не ожидал застать их в саду, где они якобы собирали редкие травы в совсем непотребном виде. Мерзость какая! Конечно, он приказал слугам выкинуть их из замка, даже не дав толком одеться. Ну откуда ему было знать, что это колдун? А уж тем более о том, что когда-нибудь однополые отношения узаконят. Но в тот момент колдун, стоя уже за воротами замка, поднял руки и заговорил, и голос его громом раздался, и тучи собрались, и засверкали молнии, и каждое слово его впиталось в каждую вещь, камень или человека, бывшего там, и стал белокаменный замок мрачным, темным и жутким, и все люди превратились в тварей мерзких, а сам принц Антуан - в наимерзейшую из них. И сказал колдун, да будет пребывать он в этом виде триста лет, пока не найдется прекраснейший юноша, способный полюбить его в таком облике, и только тогда он обратится в человека. А если же не найдется такой спаситель, то через триста лет умрет он, так и будучи монстром.

О, как Антуан тогда сходил с ума от злобы, проклиная чародея! Поначалу он долгое время не мог приспособиться к новому телу, слишком много ног, слишком много глаз, еще и когда он злился, что было почти все время, из него непроизвольно выделялась паутина, обклеивая все вокруг. А увидев себя первый раз в зеркале, он разбил их все, что были в замке, заодно разодрав все свои портреты. Мало того, что колдун оставил ему некое человекоподобное тело, так оно еще и не имело ничего общего с его истинным обликом: он был блондином с шикарной фигурой, теперь же превратился в хилое, бледное создание с придатком в виде огромного брюха,а волосы стали черно-фиолетовыми с серебряным блеском. Они все время влипали в паутину и мешали, Антуан пытался их обрезать так коротко, как только возможно, но они тут же отрастали вновь. Тогда он стал заматывать их на голове в своеобразные рога, постепенно к ним добавлялись украшения в виде черепов его преданных слуг, которые будучи превращенными в монстров, все равно служили ему, лишь в момент смерти обращаясь в человека. По прошествии первого столетия они вымерли все, а замок пришел в еще большее запустение и еще сильнее зарос паутиной. И за почти три сотни лет, что провел он в таком облике, ни один прекрасный юноша так и не явился, чтобы спасти его своей любовью. А шел уже последний отведенный колдуном год.