Только Венеция. Образы Италии XXI

Мальчик очень хорошо знал, куда идёт, и вёл меня, я же не представлял, где нахожусь, куда и зачем направляюсь. Меня это и не волновало. Ведь, десятилетний, я на Галерной так же точно знал оправданность своего пути – пути домой, – как и мой проводник. Маленькая фигурка наделила смыслом мою бесцельность, я опять шёл домой. Сорок лет никуда не исчезли, но они теперь не разделяли, а объединяли Галерную и Кастелло – я почувствовал, что мой февральский путь по Венеции есть одно из ценнейших переживаний моей жизни. В себе – то есть в ведущем меня мальчике – я снова увидел бессмертную бесконечность, что мне принадлежала, но была у меня утащена жизнью куда-то на дно, в ряску и тряску, так что я и вспоминать-то о ней забыл. Сумеречный февральский день в Кастелло вернул мне её, моя бесконечность выплыла, как черепаха Тортилла с золотым ключиком во рту, и уставилась из меня на мир умными глазами без ресниц. Бесконечность таращилась во мне: я всегда знал, что путь по Галерной меня определил, но знать и ощущать – разница. В голове закрутились вопросы: может быть, я стал и совсем не таким, каким мог бы стать, когда у меня было будущее? Интересно, каким бы я стал, если бы вместо Галерной у меня были соттпортего, калле и рио Кастелло? Консистенция мозгов питерца кардинально отличается от консистенции мозгов венецианца – чем и кем станет мой проводник, каждый день тащащий школьный рюкзак мимо дворцов и храмов?

Вопросы, возникшие в моём мозгу, были слишком глупы, как всё конкретное. Они относились к пониманию, а не к ощущению, и всё испортили. Осознав мальчика перед собой, я тут же разрушил нашу связь, и всё переменилось: живой ребёнок превратился в картонного chierichetto. Я не успел сделать и нескольких шагов, как оказался в хорошо известном мне месте, на Кампо Санта Мария Формоза, Campo Santa Maria Formosa, Святой Марии Статной. Мальчик тут же исчез, как будто его и не было, и черепаха с глазами без ресниц снова ушла на дно, в тину, тряску и ил.

Кампо Санта Мария Формоза

Глава пятнадцатая Поппея, Поппея

Церковь ди Санта Мария Формоза. – Непутёвая дочь. – Варвара и Градива. – Обезьяна: красавицы, дьяволы, ангелы. – Кампо Санти Джованни э Паоло. – Как сильно лошадь двинула хвостом! – Моя жизнь до и после Поппеи. – Гроза над лагуной. – Сан Джорджо деи Гречи. – Далматский рыцарь. – Сан Франческо делла Винья. – Арсенале. – Сан Пьетро. – Святая Елена

Как ласкают глаз округлости церкви ди Санта Мария Формоза! Связанная с именем всё того же Мауро Кодусси, выстроившего и церковь ди Сан Дзаккариа, Мария Формоза, с Дзаккариа схожая, отличается от него, как отличаются две фигуры венецианской живописи XVI века: вдохновенный отец, вдруг обретший способность говорить, из «Рождества Иоанна Крестителя» Тинторетто, и белокурая красавица, святая Варвара, с алтарной картины Пальмы Веккио, здесь же, в церкви ди Санта Мария Формоза, и находящейся. Невысокое, соразмерное, ладное, здание кажется идеально соответствующим своему имени-прозвищу. Церковь называется Formosa, потому что её основателю, святому Маньо, епископу Одерцо, явилась Дева Мария и повелела именно на этом месте выстроить церковь, ей посвящённую. Богоматерь, представшая пред очами Маньо – он, кстати, теперь покровительствует каменщикам, – имела вид дамы в расцвете своей красоты, поэтому и церковь получила прозвище formosa, что значит как «прекрасно сложённая», так и «крепко сбитая», и что, как мне кажется, лучше всего переводится как «с формами». Итальянцы ничтоже сумняшеся так святое место и назвали, хотя для русского уха «церковь Святой Марии с Формами» звучит кощунственно панибратски, и я перевожу имя Santa Maria Formosa как «Святая Мария Статная».