Только вернись

Свирепый кивает. Нос щекочут ароматы скошенной травы, а воздух полнится разными звуками. Взмах птичьих крыльев, шорох травы, скрип металлических ворот обостряют напряжение до предела.

– Девочку и няню содержат в крайнем бараке. Мы запросили план здания у владельца, свет есть только там. Как и вода, – шепчет Свирепый.

На подходе к зданию замечаю темную фигуру, прячущуюся в кустах. При виде нас он вынимает бронежилеты и на цыпочках подходит ближе.

– Через пять минут штурмуем, – произносит незнакомец. – Они ничего не заподозрили. Ребята приехали минуту назад.

– А СОБР на месте? – спрашиваю я.

– Нет, на подъезде. Мы застанем похитителей врасплох, – усмехается парнишка.

– Дай-то бог, – с сомнением в голосе отвечаю я.

Ну не идиоты же они? Неужели вокруг барака нет охраны, а внутри сидят только двое – Пупков и Федоровский? На что они в таком случае рассчитывают?

Надеваю жилет и отхожу в сторону, поближе к торцу барака. Вынимаю из кармана бинокль и пытаюсь разглядеть похитителей. Свирепый что-то бурчит мне в ухо, но я не слышу его – сосредоточенно наблюдаю за мелькающими в полумраке фигурами.

Оставляю Всеволода встречать СОБР, а сам осторожно, почти не дыша крадусь к другому концу здания, туда, где шаги слышатся лучше всего.

– Что будем делать с ребенком и теткой? – произносит один из преступников. Разжигает костер и гремит металлической посудой.

– Убьем, что же еще. Возвращать их команды не было, – отвечает другой, чиркая зажигалкой. Его лицо на миг озаряется. Лицо как лицо – обычное, непримечательное, таких мы видим каждый день сотнями…

Перевожу взгляд на Свирепого и подъехавших солдат. Они бегут к зданию и кидают в окно дымовую завесу. Только не в то окно, где сидят преступники… Они с другой стороны – жгут костер и курят. Рассуждают о судьбе маленькой девочки и пожилой женщины. Я кричу что есть силы, привлекая к себе внимание солдат. Свирепый хмурится и металлическим голосом приказывает сузить радиус захвата.

– Сюда! Они здесь! А там заложники.

Бегу в другую сторону, пробираясь сквозь дым. Под ногами хрустит битое стекло, ноздри забивает черная копоть. Откашливаюсь и прислушиваюсь к голосам, доносящимся из помещения. Плач, стенания, стоны… Господи, только бы успеть.

– Милана, где ты? Я друг твоей мамы, я…

– Мы здесь… – всхлипывает женщина. – На полу возле окна.

Различаю двигающиеся силуэты, шарю руками в темноте и, нащупав детское тельце, поднимаю малышку с пола. Прижимаю ее к груди и, не разбирая дороги, направляюсь к выходу.

– Следуйте за мной, ориентируйтесь по звуку моих шагов, – командую женщине, идущей следом.

Она плачет и охает, но послушно идет.

На улице гремят выстрелы, слышатся крики, рев, щелчки затворов, топот сапог…

– Все, уже все позади, – вздыхаю облегченно, возвращая мелкую на землю.